Особенно любил ездить за грибами: веселье, азарт, ищешь, находишь, радуешься! А вот ягоды собирать – это уже не развлечение, а реальный труд. Тяжело, устаешь. Но ехать нужно: мама перетирала землянику с сахаром, закатывала в банки. Всю зиму мы ели эту богатую витаминами вкуснятину. Ложечку-вторую в чай положил – полезно и очень вкусно.
Однако до леса еще нужно добраться. Встаешь затемно, спать хочется… Идешь до автобуса, сорок минут едешь. Потом снова пешком: тридцать – сорок минут, а когда и час. Ищешь полянку, где растет земляника, встаешь на корточки – и вперед.
В первые поездки мерилом моей работы была усталость. То есть собирал ягоды, пока не надоест. А потом мама установила мне норму – три литра. У нас дома был небольшой, литр объемом, алюминиевый бидончик. Договорился с мамой: еду – набираю три бидона. Попробовал, получилось.
Идем по лесу: я за мамой или рядышком. Находим поляночку, красную от спелых ягод. Солнышко светит, птички чирикают, но тебе не до того: к одной ягодке наклонишься, ко второй, третьей, пятой… Кажется, еле-еле дно покрыто, однако набираешь еще, еще – литр набрал. Высыпал в мамино ведро. Передохнул. Начинаешь охоту за вторым литром: бегаешь, бегаешь… Готово. Самое время отдохнуть, но уже рвусь в бой: совсем немножко осталось, быстрее третий литр нарвать!
Все, норму выполнил. Сажусь на мох, достаю перекус: хлебушек, яйцо, сальце, булочка с молоком, чай. Поел, мама еще ягод добирает, я за ней ведро ношу. Я три литра набирал, она литров восемь. Набросали ведро с горочкой, мама марлю сверху повязала. Беру драгоценный груз – в обратный путь: жарко, солнце… Час пешком до автобуса.
Возвращаемся домой – мама принимается за работу: тщательно перетирает землянику с сахаром, ставит в заморозку. Зимой достанешь – вот он, вкуснейший кусочек лета, тает на языке. С тех пор всегда, когда удается отведать земляники с сахаром, меня накрывает теплая волна ностальгии.
Помню, ездили собирать орехи – полмешка зараз. А тяжелее всего было собирать чернику: комары гудят, оводы. Рвешь ягоды, слышишь: жу-жу-жу… Один «самолетик» на руку спикировал, другой – на шею. Ходишь искусанный, чешешься, очень неприятно. Но ничего не поделаешь: собирать надо.
Другие ребята, мои ровесники, у кого денег в семье побольше было, в лес по грибы-ягоды не ездили, отдыхали. Но я не жалуюсь. Наоборот, благодарен этим трудностям. Уже тогда я понял: взялся за дело – доведи до конца. Установи себе норму и выполни! Так закладывалась настойчивость, которую лесными поездками я тренировал со второго по десятый класс. Тогда же, кстати, полюбил лес и пронес эту любовь через всю жизнь. Пару раз мы ездили в лес даже после моего поступления в институт: сдал экзамены, август – мама попросила помочь набрать черники. Поехали.
Будь настойчив, не ориентируйся на усталость. Поставил себе норму – выполни, а останутся силы – перевыполни.
История вторая: как папа приучил к чистоте
Папе я очень благодарен, что приучил к чистоте и порядку. Причем учил не красивыми пафосными фразами, а личным примером.
Отец 45 лет проработал шофером. Трудился в районной ветеринарной лечебнице и был знаменит тем, что всегда держал машину чистой и исправной. Всегда! При этом в городке Почеп Брянской области, где мы жили, была всего одна асфальтированная дорога: она связывала железнодорожный вокзал и центральную площадь. Остальные дороги – сплошь грунтовые, в дождь их размывало. Вылетавшие из-под колес куски земли быстро покрывали кузов коричневой пленкой.
Отец часто брал меня на работу. Предлагал:
– Поедешь со мной?
– Конечно! А можно Ваньку взять? (Ванька – друг, сосед, за одной партой в первом классе сидели.)
– Бери Ваньку.
Залезаем с Ванькой в машину, едем – такое счастье! Однако вечером, после трудового дня, всегда повторялась одна и та же картина. Неважно, во сколько мы возвращались, батя подъезжал к колонке, глушил мотор. Надевал сапоги, набирал ведро воды, брал щетку и начинал мыть машину.
Нам с Ванькой быстро становилось скучно.
– Пап, пошли уже домой!
– Сначала нужно помыть машину!
– А можно тебе помочь?
– Нет, сидите.
Редко, только в хорошую погоду, разрешал ему помочь. Вообще же машину он мыл в любую погоду. В дождь, например, надевал плащ с капюшоном, брал швабру и оттирал грязь. Двадцать, тридцать минут. Каждую деталь натирал до блеска. А мы, два мальчика, уже извелись: домой хочется! Но только когда отец машину домыл, в гараж поставил, закрыл – теперь идем домой.
Машина завтра будет чистой, готова дальше служить. У нас на улице жили десять-двенадцать шоферов, взрослых мужиков, но машины у них обычно грязные, заляпанные. А у отца – всегда как новенькая.