Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Стремление американцев помочь российским реформам столкнулось с трудностями в период второй администрации Клинтона. По иронии судьбы, как раз в тот год, когда Россия впервые за десятилетие отметила небольшой экономический рост, в американской программе экономической помощи России разразился самый грандиозный скандал десятилетия. Как уже отмечалось в главе 5, в начале реформ команда гарвардских экономистов и юристов оказалась глубоко вовлеченной в процесс оказания «технической помощи» российскому Госкомитету по имуществу. По оценкам большинства наблюдателей, эта программа была колоссальным успехом, особенно в сравнении с другими менее успешными программами «технической помощи», финансировавшимися правительством США. Российские партнеры также считали, что предоставлявшаяся им «техническая помощь» и советы американских экспертов были просто бесценны, в первую очередь для программы приватизации, постприватизационной реструктуризации и создания Российской комиссии по бирже и ценным бумагам^{693}.

Однако конечным проявлением гарвардских усилий по управлению многомиллионной программой помощи, которой от имени Агентства международного развития управлял Гарвардский институт международного развития (ГИМР), была полная катастрофа. AMP обвинило московского директора ГИМР Джонатана Хэя и одного из главных советников российского правительства, гарвардского профессора Андрея Шлейфера в том, что они, злоупотребляя своим положением, использовали правительственные финансовые средства и служебную информацию, чтобы извлекать прибыль через две коммерческие компании, управлявшиеся, соответственно, подружкой Хэя и супругой Шлейфера^{694}. В письме, направленном Агентством международного развития США в Гарвард, утверждалось, что Хэй «злоупотребил доверием правительства США, использовав личные связи в корыстных целях»^{695}. Чубайс, один из главных клиентов ГИМР в российском правительстве, в конце концов попросил AMP прекратить деятельность ГИМР в России, ссылаясь на то, что «продолжение этих соглашений не отвечает интересам России». Комментируя этот скандал, директор ГИМР Джефри Сакс заметил: «За 40 лет деятельности ГИМР этот случай является беспрецедентным»^{696}.[143]

Гарвардский институт свернул свои операции в России и в конце концов закрыл и свой офис в Кембридже. Гражданский иск, предъявленный AMP Хэю и Шлейферу, в течение нескольких лет рассматривался судами. Но даже если Хэй и Шлейфер не совершили преступлений и не использовали правительственные финансовые средства в личных целях, все равно их дипломатия была ужасной, а провал в плане отношений с общественностью — несомненным. Как руководители одной из самых важных американских программ помощи они должны были проявлять особую щепетильность, чтобы не допустить даже видимости чего-то неподобающего. Пренебрегая этим, они скомпрометировали все усилия США по оказанию помощи российской экономической реформе. Брайан Этвуд, возглавлявший в момент скандала AMP, размышлял: «Это позор еще и потому, что они делали очень хорошую работу. Для достижения такого прогресса нужна определенная степень доверия. Чиновникам AMP нельзя втягиваться в такие отношения. Исходя из худших предположений, никто не должен идти на такие отношения. Думаю, что это был самый подходящий способ повлиять на советников Ельцина. Меня особенно бесит, что из-за них мы потеряли огромные возможности»^{697}.

Однако в целом произошедший скандал не погасил энтузиазма в России в отношении рыночных реформ и готовности США оказывать помощь в этих преобразованиях. В то время международная финансовая команда Клинтона была обеспокоена другим.

Начиная с девальвации летом 1997 года валюты Таиланда Саммерс и Липтон почти все свое время посвящали финансовому кризису в Азии. На ранних стадиях этого кризиса представлялось, что он не затронет Россию. Поскольку российская экономика на протяжении десятилетий не была связана с мировой, мало кто из западных экономистов первоначально искал причинную связь между экономическими бедами Таиланда и состоянием российской экономики. Липтон, который в этот период действовал как специалист по улаживанию международных проблем, признает, что он об этом не думал. В декабре 1997 года Липтон и Саммерс накоротке встретились с Чубайсом во время ежегодной сессии МВФ в Гонконге и обсудили экономическое положение в России. Чубайс заверил их, что в России все идет прекрасно. Занятый более острыми проблемами ближайшего кризиса, Липтон принял на веру слова своего российского коллеги. В Вашингтоне Чубайс пользовался репутацией человека честного, конкретного и не боящегося плохих новостей. Если Чубайс говорил, что в России дела идут прекрасно, то всё действительно должно быть хорошо^{698}.