Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Перед встречами российского и американского президентов представители администрации Буша неоднократно подчеркивали, что вопрос о Чечне обстоятельно обсуждался за закрытыми дверями^{1070}. Однако когда Буш публично упоминал ситуацию в Чечне, он и высшие представители его администрации часто повторяли характеристику, данную Путиным военным операциям в Чечне, — борьба с терроризмом. На встрече «восьмерки» в Канаде летом 2002 года Буш подтвердил: «Президент Путин является стойким борцом с терроризмом. Он знает, что это такое, потому что непосредственно встречался с ним… Он видел террор своими глазами и понимает характер этой угрозы. Мы оба осознаем, что не может быть мира, пока террористам будет позволено убивать невинных людей. Поэтому я рассматриваю президента Путина как союзника, сильного союзника в борьбе с терроризмом»^{1071}. Даже госсекретарь Колин Пауэлл стал по-иному высказываться о чеченском конфликте, заявив в мае 2002 года, вскоре после московской встречи на высшем уровне: «В Чечне Россия ведет войну с терроризмом, в этом нет сомнения, и мы это понимаем»^{1072}. Подобные высказывания наводили на мысль, что дискуссия по Чечне за закрытыми дверями была не такой острой, как это утверждали представители США.

В администрации Буша отмечались разногласия по Чечне. И хотя сам президент со времени избирательной кампании 2000 года не высказывался по Чечне в критическом духе, некоторые представители его администрации осуждали российскую военную операцию. Будучи вынужденной высказаться по Чечне, Кондолиза Райc выделила несколько нюансов: «У нас есть определенные разногласия с российским правительством по Чечне. Мы заявили им, что разделяем их точку зрения, что чеченские лидеры не должны поддерживать контакты с террористическими элементами в регионе, а в этом регионе такие элементы есть. Однако не каждый чеченец является террористом, и у чеченцев есть вполне законные интересы для политического решения [sic!], которые российское правительство должно учитывать. И мы настойчиво добиваемся от российского правительства политических действий в Чечне»^{1073}.

Посол США в России Александр Вершбоу особенно резко осуждал методы военной кампании, призывая к политическому решению и проводя грань между воюющими в Чечне международными террористами и местными бойцами, добивающимися независимости^{1074}. В публичных выступлениях заместитель помощника госсекретаря по делам Европы и Евразии Стивен Пайфер тоже подчеркивал необходимость проводить грань между борцами за свободу и международными террористами и «призывал г. Масхадова и других умеренных чеченских лидеров отмежеваться от террористов». Пайфер также прямо заявлял, что «угроза, создаваемая гражданским лицам в Чечне, является предметом нашей серьезной обеспокоенности; ситуация с правами человека остается неблагополучной, есть нарушения с каждой стороны»^{1075}.[194] В период до 11 сентября госсекретарь Пауэлл тоже подчеркивал необходимость политического решения. В ходе слушаний по утверждению его кандидатуры он подчеркнул: «Они должны найти политическое решение. Это — единственный способ прекратить ужасный конфликт и установить мир в регионе. В то же время мы будем требовать от русских отчета о соблюдении таких международнопризнанных норм, как Женевская конвенция, и они должны предоставлять международным организациям гуманитарной помощи доступ к гражданскому населению, которое бедствует в этом регионе»^{1076}. После 11 сентября Пауэлл стал называть российскую военную кампанию антитеррористической операцией, но продолжал призывать к политическому решению^{1077}.

Но если риторика администрации Буша в чеченском вопросе существенно изменилась за два года ее пребывания у власти — от весьма критической до вполне сочувственной, при этом отдельные инакомыслящие продолжали подчеркивать негативные стороны, реальная политика со времен Клинтона изменилась очень мало. Когда в процессе слушаний о назначении на должность Пауэлла спросили, чем подход Буша к Чечне будет отличаться от политики Клинтона, он сказал: «Я не знаю, что на это ответить»^{1078}. Последующие заявления представителей администрации по Чечне показали, что фактически в этой политике мало что изменилось^{1079}. По основным аспектам чеченской проблемы представитель Госдепартамента Ричард Ваучер высказался следующим образом: «Можно отметить, что наша политика не изменилась. Мы считаем Чечню частью России». Он также добавил, что «они должны предпринять шаги, чтобы прекратить насилие, военного решения этой проблемы не существует, и они должны — обе стороны должны — найти верный путь, начать диалог и добиться политического решения»^{1080}. При Буше Соединенные Штаты продолжали оказывать региону гуманитарную помощь. В то же время представители его администрации воздерживались от выдвижения новых политических инициатив по Чечне. Они не стали играть более активную роль в регионе, как это видел Збигнев Бжезинский, и не предложили русским и чеченцам посреднические услуги США.