Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Наиболее важные решения в сфере внешней политики обсуждались первыми лицами, то есть деятелями кабинетного уровня, однако в период первой администрации Клинтона вопросы, касающиеся России, рассматривались не «комитетом первых лиц», а на встречах представителей межведомственной группы, проходивших под руководством Тэлботта. Тем не менее, в начале марта 1996 года было созвано заседание «комитета первых лиц» для обсуждения предстоявшей в апреле встречи на высшем уровне в Москве. Эта встреча была специально устроена для того, чтобы специалисты по России могли поговорить с Клинтоном и Гором о предстоящих выборах. Тэлботт и его команда намеревались убедить Клинтона, что следует поддерживать процесс в России, а не лично Ельцина. В начале заседания Тэлботт объяснил, почему не следует слишком сближаться с Ельциным в разгар избирательной кампании, которая может привести к нежелательным результатам^{465}. Гор, который, так же как и его советник по национальной безопасности Леон Фёрт, не был заранее предупрежден о существе проблемы, стал возражать Тэлботту, подчеркивая высокие ставки и отсутствие альтернатив. В администрации многие восхищались лидером либеральной оппозиционной партии «Яблоко» Григорием Явлинским, но никто не думал, что у него есть серьезный шанс на победу в президентских выборах. Старший директор по России аппарата СНБ Койт Блэкер вспоминает высказывание Гора: «Строуб, никто в этой стране больше меня не уважает твою точку зрения и твое знание России, но должен сказать, что это абсолютно неправильный совет. Это единственный шанс России.

Единственный шанс — Борис Ельцин. Мы туда столько вложили, но, если мы будем сидеть сложа руки и смотреть, как этот коммунист Зюганов выиграет выборы, у нас просто не будет политики в этом вопросе. Мы получим страшный удар. Россия полетит под откос, а мы сейчас не можем этого позволить». К этому Фёрт добавляет: «Вице-президент спрашивал: “Может быть, у вас есть другой кандидат, который будет двигать демократию?”»^{466}.[101]

Клинтон с готовностью согласился, что Ельцин просто должен победить. «Я знаю, что российский народ выбирает президента, и понимаю, что мы не имеем права заходить так далеко, чтобы выдвигать этого парня. Но мы должны сделать все, что в наших силах, другими способами. Я признателен за ваше беспокойство о том, как бы это не поставило меня в неловкое положение, если Зюганов выиграет выборы. Не беспокойтесь, я с этим справлюсь»^{467}.

Дик Моррис, бывший в то время одним из советников Клинтона по вопросам избирательной кампании, тоже постарался представить победу Ельцина как часть избирательной стратегии самого Клинтона на 1996 год. Моррис писал, что для Клинтона Россия была Калифорнией в международном аспекте избирательной кампании 1996 года, «и мы не могли позволить себе проиграть ее». К этому Моррис добавляет: «Госдеповцы утверждали, что нам придется иметь дело с тем, кто победит, поэтому не надо так втягиваться в эту кампанию. Клинтон послал их к черту: “Я намерен положить все яйца в корзину Ельцина и добиться успеха”. Гор считал так же. Позиция же внешнеполитического истеблишмента заключалась в том, чтобы действовать осторожно, вмешиваться аккуратно и исходить из того, что нам придется иметь дело с победившим. Клинтон считал необходимым отбросить всякую осторожность, действовать наступательно, глубоко вовлекаться, четко поддерживать одну сторону и вообще ставить “на красное”. А поскольку рейтинг Ельцина был на уровне 9%, это было похоже на рулетку, где все надо было ставить на какую-то одну цифру. Но тут даже заместитель советника президента по национальной безопасности Сэнди Бергер спрашивает: “Сделал ли Клинтон все возможное для Ельцина в 1996 году, чтобы не поставить его самого под удар?” И отвечает: “Абсолютно все”^{468}. Даже российские критики администрации не могут не согласиться с позицией Клинтона по избирательной кампании. Бывший министр финансов России Борис Фёдоров говорит: “В 1996 году я не могу винить Запад, потому что существовал четкий выбор между Ельциным и лидером компартии Зюгановым, и в то время мы выбирали между наихудшим и просто очень плохим, а не между хорошим и плохим. И, думаю, естественно, что любой, у кого были мозги, в то время поддержал бы Ельцина, даже несмотря на всю грязь, которая имела место”»^{469}.

Риторика и символическая поддержка