Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Милошевич не собирался выполнять резолюции ООН. Клинтон направил в Белград «архитектора» Дейтонских соглашений, представителя США при ООН Ричарда Холбрука и уполномочил НАТО на бомбардировку Югославии, в случае если Милошевич не прекратит военные действия. НАТО издала соответствующий боевой приказ, и Милошевич согласился прекратить военные действия, вывести какую-то часть своих сил безопасности из Косово и разрешить инспекции со стороны ОБСЕ на местности и с воздуха. Он также согласился допустить в Косово представителей организаций гуманитарной помощи и начать переговоры о более широкой автономии Косово в рамках Федеративной Республики Югославия^{822}. Вскоре это «соглашение» стало разваливаться. В январе 1999 года, после того как в Расаке, Косово, были обнаружены трупы гражданских лиц, НАТО предъявила Югославии ультиматум. В феврале в Рамбуйе, во Франции, были начаты мирные переговоры. Когда они потерпели провал, Холбрук снова отправился в Белград с последним предупреждением.

Имеет ли Россия значение?

Подробности провала переговоров в Рамбуйе и последовавшей за этим войны в Косово подробно освещены в других источниках^{823}. Для данного исследования особый интерес представляет значение «фактора России» в принятии решения о начале боевых действий. Насколько важными виделись американо-российские отношения тем деятелям в США, которые принимали решение о начале бомбардировок НАТО и определяли дальнейшие действия по достижению победы в этой войне?

Для начала бомбардировок необходимо было сделать много расчетов. Прежде всего США и их союзники должны были решить, необходимо ли применение силы для прекращения конфликта, и определить степень интенсивности бомбардировок, способных заставить Милошевича прекратить его кампанию «этнических чисток». Далее, США должны были оценить, в какой степени Россия может быть вовлечена в обсуждение военной кампании. Если Россия использует доступ к процессу принятия решения в НАТО для срыва военных планов альянса или передаст важную разведывательную информацию, полученную от контактов в НАТО, сербам, то западный блок навредит своим собственным интересам. Несмотря на то что Пентагон не хотел, чтобы его военные планы подвергались угрозе «вето» со стороны России, представители Министерства обороны США все же были заинтересованы в привлечении своих российских коллег, поскольку продолжали рекламировать американо-российское сотрудничество в Боснии как одно из крупных достижений 90-х годов^{824}.

В Белом доме раздавались влиятельные голоса, утверждавшие, что нельзя допускать, чтобы «фактор России» доминировал в принятии решения о бомбардировке Косово. Заместитель советника по национальной безопасности Джеймс Стейнберг вспоминает: «Для тех из нас, кто хотел сделать хоть что-нибудь, худшим вариантом была опасность не делать ничего из-за возражений России. Это было бы плохо для нас, плохо для Балкан и плохо для самой России. Это было бы катастрофой. Вся система европейской безопасности оказалась бы под вопросом, если бы понимание Россией ее национальных интересов помешало международному сообществу заняться этой серьезной проблемой». Советник Гора по национальной безопасности Леон Фёрт к этому добавляет: «Было принято вполне осознанное решение, что вопрос об отношении к НАТО являлся определяющим, и нам нужно двигаться вперед независимо от того, нравится ли это России, принимает она это или отвергает. И мы приложим все силы, чтобы объяснить нашу цель, и поведем себя так, что это позволит им примириться с подобным решением»^{825}.

Некоторые деятели администрации США надеялись, что Милошевич быстро отступит, и ущерб, нанесенный американо-российским отношениям, можно будет легко загладить. Иво Даалдер и Майкл О'Хэнлон сообщали на основании своих интервью в Вашингтоне, Брюсселе и других столицах альянса, что, «по общему мнению, Милошевич сдастся после нескольких дней бомбардировок, а предельный срок, на который могут растянуться бомбардировки, не будет превышать двух или трех недель». Ему вторит бывший посол США при НАТО Александр Вершбоу: «Все говорили, что мы должны готовиться к затяжной поэтапной кампании, но мне кажется, все рассчитывали на вероятность того, что Милошевич быстро сломается. Мы предполагали, что бомбардировка должна продолжаться 48 часов, а затем мы сделаем паузу, чтобы он мог запросить мира». Верхушка администрации Клинтона также верила, что любой намек на продолжительную кампанию ослабит поддержку со стороны союзников^{826}.[164]