Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Отсрочка кредитов по линии Эксимбанка тоже была напрямую связана с Чечней. После многомесячных переговоров и отсрочек Эксимбанк был готов предоставить кредит в размере 500 млн. долл. Тюменской нефтяной компании. Председатель совета директоров Эксимбанка Джеймс Хармон' проявлял большой энтузиазм в отношении этого кредита, так же как и сотрудники посольства США в Москве. Они надеялись, что кредит Тюменской нефтяной компании поможет возродить веру американского бизнеса в российскую экономику. Такая вера после краха 1998 года и скандала с банком «Бэнк оф Нью-Йорк» была в большом дефиците. Однако госсекретаря Мадлен Олбрайт беспокоило другое. В частности, она и ее аппарат были обеспокоены тем, что правительство США намеревалось дать кредит «Альфа-банку» — владельцу Тюменской нефтяной компании, которая, как утверждалось, совсем недавно покусилась на права компании «Би-Пи-Амоко», обладавшей влиятельным лобби в Вашингтоне. В той обстановке предоставление любых кредитов русским выглядело не очень привлекательной идеей, но кредитование данной конкретной компании выглядело особенно неудачно. Чечня сделала этот кредит еще менее привлекательным. Олбрайт хотела дать понять русским, что война будет иметь последствия, и отсрочка кредита была в ее власти. Когда Совет директоров Эксимбанка отказался отсрочить предоставление кредита, Олбрайт направила письмо членам совета с разъяснением того, почему она считает, что отсрочка кредита будет отвечать «национальным интересам США»^{936}.

В соответствии с одним редко применявшимся законом подобное письмо госсекретаря отменяло любые решения Совета директоров Эксимбанка. Хармон был в ярости, ссылаясь, не без оснований, на то, что Тюменская нефтяная компания в Чечне не воевала. На это Олбрайт отвечала: «Мы тоже не занимаемся банковским бизнесом или бухгалтерским учетом, мы стараемся проводить эффективную внешнюю политику… Нельзя все вопросы решать военным путем, а дипломатия не работает, если в ее распоряжении нет достаточного количества кнутов и пряников. Если вы считаете, что что-то может быть чистой экономикой и не иметь отношения к политике, то это равносильно потере одной руки»^{937}. Со временем, однако, Тюменская нефтяная компания и российское правительство предприняли шаги, которые несколько успокоили «Би-Пи-Амоко», и на следующий год процесс предоставления кредитов стал продвигаться, хотя в Чечне и не произошло заметных изменений в лучшую сторону. (После ухода в отставку Хармон вошел в состав Совета директоров Тюменской нефтяной компании.)

В ходе второй чеченской войны администрация Клинтона попыталась еще что-то предпринять, чтобы изменить условия в самой Чечне. Соединенные Штаты выделили 10 млн. долл. для оказания помощи беженцам. Представители администрации также неустанно добивались направления в Чечню международных наблюдателей. Клинтон лично ставил этот вопрос перед премьер-министром Путиным в ходе их встречи в сентябре 1999 года в Окленде (Новая Зеландия)^{938}. На встрече лидеров ОБСЕ в Стамбуле в ноябре 1999 года Путин согласился разрешить председателю ОБСЕ, министру иностранных дел Норвегии Кнуту Воллебеку посетить Чечню. Путин также согласился встретиться с Комиссаром ООН по беженцам Мэри Робинсон, хотя эта встреча ничего не дала. Сестанович так охарактеризовал успех этих лоббистских усилий: «В ответ на настойчивое давление со стороны США и других западных стран Россия согласилась допустить представителей Международного Красного Креста к арестованным, согласилась с созданием в Чечне Группы помощи ОБСЕ, а также согласилась ввести экспертов Совета Европы в штат Уполномоченного по правам человека в Чечне»^{939}. Администрация Клинтона также увеличила помощь Грузии с целью усиления охраны российско-грузинской границы, чтобы лишить Россию возможности для интервенции в Грузию под предлогом «преследования террористов»^{940}. Общий эффект от всех этих политических шагов оказался незначительным. Словесная критика стала более острой, было отказано в предоставлении кредитов по линии МВФ и Эксимбанка, но больше ничего не изменилось. Клинтон не стал откладывать запланированные двусторонние встречи со своими российскими партнерами; Россию не исключили из крупных международных клубов; двусторонние отношения в других сферах развивались, как и прежде. Как и в первую войну, представители администрации Клинтона чувствовали свое бессилие, считая, что у них не было рычагов для осуществления позитивных перемен. Однако теперь, в отличие от первой войны, они острее переживали его, а также глупость русских и чеченцев, позволивших этой войне разгореться с новой силой. Позже Тэлботт сокрушался: