Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Изменился и международно-политический словарь Буша. В июне 2002 года, выступая перед выпускниками военной академии «Вест Пойнт», Буш напомнил молодым офицерам, что «Америка не просто выступает за отсутствие войны. У нас есть великолепная, замечательная возможность принести справедливый мир, заменить нищету, репрессии и недовольство в мире надеждой на лучший день». В этой важной речи Буш также говорил о том, что «двадцатый век оставил нам единственную модель человеческого прогресса, основанную на неизменных требованиях соблюдения человеческого достоинства, верховенства закона, ограничения власти государства, уважения прав женщин и частной собственности, свободы слова, равенства перед законом и религиозной терпимости»^{1063}. Опубликованная в сентябре 2002 года доктрина Буша «Стратегия национальной безопасности» четко отнесла поддержку свободы в мире к числу приоритетов в сфере национальной безопасности США. В соответствии с этой новой трактовкой Буш подкрепил свои слова делами, в том числе самыми драматическими, в виде американской военной кампании против режима талибов в Афганистане осенью 2001 года и диктатуры в Ираке весной 2003 года. Санкционируя военные действия против Ирака, Буш использовал принципиально новое средство — превентивную войну^{1064}. Однако провозглашенную цель — демократическую смену режима — могли бы приветствовать Вильсон, Рейган и даже Клинтон[191].

Смена режима в России

Однако смена режима в России не значилась в качестве важной цели новой внешнеполитической доктрины Буша. После 11 сентября вильсонианские идеалы направляли американскую внешнюю политику только в некоторых особых странах с авторитарными режимами, угрожавшими национальной безопасности США. Для уничтожения этих режимов Бушу были нужны союзники, и ради этого он был готов закрывать глаза на автократические проявления в странах, которые помогали ему вести войну на передовой линии борьбы с терроризмом. Россия была одной из таких дружественных стран.

За быстрый и правильный выбор стороны в войне с терроризмом Путин был вознагражден. Буш стал по-другому говорить о «борьбе России с терроризмом». 26 сентября 2001 г. пресс-секретарь Белого дома Ари Флейшер озвучил одобрительную оценку президентом Бушем заявлений Путина после 11 сентября. Пресс-секретарь Белого дома также заявил, что «руководители Чечни, как всякие ответственные политические лидеры в мире, должны немедленно и безоговорочно прекратить все контакты с международными террористическими группами, такими как аль-Каида Усамы бен Ладена»^{1065}. Администрация Клинтона раньше связывала некоторых чеченских бойцов с организацией бен Ладена[192]. Однако представитель Белого дома — голос президента США — никогда не отождествлял врагов России с врагами Соединенных Штатов.

Буш кардинально изменил свою риторику относительно войны в Чечне по сравнению с избирательной кампанией и фактически согласился с позицией России о том, что война с терроризмом включает Чечню. Последующие встречи представителей администрации Буша и правительства Чечни в изгнании принижались. Во время пребывания в Вашингтоне весной 2002 года накануне поездки Буша в Москву министр иностранных дел Чечни Ахмадов не смог встретиться с ответственными представителями администрации США, как это ему удавалось еще год назад^{1066}.[193] В октябре 2002 года в ответ на террористический акт чеченцев в московском театре администрация Буша признала три чеченские группировки террористическими организациями и заморозила их активы в США^{1067}.

Заявление президента Буша, однако, не развязало Путину руки в Чечне. Во время второй чеченской войны российские вооруженные силы и так делали в Чечне все, что хотели, практически без оглядки на мнение американцев. Однако это заявление подчеркнуло тот факт, что у Америки и России появился общий враг. Путин уже на протяжении нескольких лет пытался доказать это своим американским партнерам. В ноябре 1999 года, еще будучи премьер-министром, он опубликовал в газете «Нью-Йорк таймс» статью, в которой обратился к американской общественности: «Представьте обычных жителей Нью-Йорка или Вашингтона, спящих в своих домах. И вдруг в один момент сотни из них гибнут в районе «Уотергейта» или в своих квартирах на Вест-сайд в Манхэттене»^{1068}. Путину было приятно узнать, что президент Буш наконец публично признал, что у них есть общее дело. В ходе последующих встреч Буша с Путиным вопрос о Чечне никогда не был самостоятельным пунктом повестки дня. Один журналист заметил: «Буш поразительно дисциплинированно игнорировал нарастающую жестокость военной кампании против сепаратистов в Чечне, которую вдова Нобелевского лауреата и активиста движения за права человека Андрея Сахарова Елена Боннэр назвала «политическим геноцидом» чеченского народа»^{1069}.