Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

21 мая 1991 г. Аллисон организовал встречу Явлинского с представителями Госдепартамента Робертом Золликом и Дэнисом Россом. Золлик считал, что Явлинский хорошо понимал, как надо сочетать микро- и макроэкономику, но, к несчастью, в тот период в советском обществе не было микроэкономических основ, необходимых для развития рыночной экономики. По мнению Золлика, план «Согласие на шанс» предусматривал, что «деньги извне могут компенсировать отсутствие основ собственности, договорных прав и даже самого примитивного верховенства закона, регулирующего процесс рыночного обмена в обществе». Он предупредил Явлинского, что план «Согласие на шанс» может вызвать в России отрицательную реакцию, поскольку националисты и коммунисты будут утверждать, что реформы идут по планам Запада. Золлик предложил Явлинскому сделать заявление, что его план будет служить интересам России и Россия при любых условиях должна будет принять эти меры, но это будет легче осуществить, если США и Европа окажут поддержку. Явлинский со своей стороны дал понять Золлику, что, по его глубокому убеждению, Советскому Союзу не надо давать «деньги вперед», но делать это надо только после того, как он предпримет определенные шаги. Явлинский заявил: «В противном случае вы только будете опутывать долгами моих детей. Вы должны использовать обещание предоставления денег в будущем, чтобы мы делали то, что нужно делать сейчас»^{160}.

Оказание помощи в масштабах, предложенных Явлинским, Аллисоном и Блэквиллом, сталкивалось с тремя крупными проблемами. Первая заключалась в том, что эта помощь предназначалась Советскому Союзу, который все еще тратил значительные средства на создание вооружений, нацеленных на Соединенные Штаты. Как мир узнал в августе 1991 года, сторонники жесткой линии все еще оставались в высших эшелонах власти. В силу этого сторонники смены власти и даже распада Советского Союза не хотели оказывать поддержку режиму Горбачева крупными денежными вливаниями. В этом они имели союзника в лице Бориса Ельцина, который не хотел, чтобы страны Запада субсидировали советский режим и тем самым продлевали его существование.

Российские лидеры предприняли ряд шагов, направленных на блокирование плана «Согласие на шанс». В качестве противовеса связям советского правительства с Гарвардским университетом правительство Ельцина установило отношения с Гуверовским институтом и получило свою собственную группу американских советников, которые занялись дискредитацией советского плана. Задолго до коллапса Советского Союза российские лидеры также установили контакты со Всемирным банком и Международным валютным фондом с целью блокирования возможных переговоров с советским правительством об оказании помощи. И хотя российские лидеры понимали, что эти международные институты могут подписать соглашения с Россией только после того, как она получит международное признание и вступит в эти институты, они хотели не допустить оказания финансовой помощи Советскому Союзу. С учетом этого плюрализма суверенитетов в Советском Союзе участие Запада в экономических реформах застопорилось[36].

Вторая проблема заключалась в трудности создания убедительной программы, которая могла бы обеспечить микроэкономическую стабильность и проведение структурных перемен в стране, которая почти на протяжении века уделяла очень мало внимания проблемам дефицита, инфляции или праву собственности. По сравнению со странами Восточной Европы в Советском Союзе требовались более глубокие перемены. Западные экономисты буквально бродили в потемках, когда пытались оценить, не говоря уже о том, чтобы рекомендовать, политику, которая могла бы привести к изменениям в этих институтах.

Экономист Массачусетского технологического института и советник Явлинского Стэнли Фишер, ставший впоследствии управляющим директором Международного валютного фонда, размышляет: «Читаешь, как нас критикуют за то, что мы не понимали необходимости перестройки системы управления, и думаешь, что критики ошибаются. По правде говоря, никто не представлял, насколько трудной будет эта реформа управления с учетом бюрократических и других специальных интересов, существовавших в России. Поэтому я считаю, что неодооценивалась не необходимость, а трудность осуществления этих мер»^{161}.[37] К тому же американские политические лидеры испытывали определенные сомнения в том, что Горбачев понимал насущность проведения радикальных экономических реформ и был готов пойти на них. Соединенные Штаты четко заявляли, что сначала Горбачев должен начать подлинные реформы и только потом он получит обещания помощи. Но даже весной 1991 года американские чиновники не были уверены в том, что Горбачев искренне принял идеи рыночной экономики, и продолжали выражать скептицизм в отношении возможности заключения сделки «Согласие на шанс» с Горбачевым^{162}.