Цель — корабли

Мой штурман Шмауц[134] и я осматривались вокруг. У меня, наверное, было довольно встревоженное лицо, поскольку он сказал: «Герр лейтенант, будет лучше, если вы будете смотреть на приборы!» То, что было, пожалуй, исполнено самых благих намерений, не всегда было правильным. Так, в ходе последующих одиночных ночньх налетов на Ленинград надо было не упускать из виду разрывы зенитных снарядов. Наша высота бомбометания находилась между 6000 и 8000 метрами, так высоко, как позволяла наша тяжелая бомбовая нагрузка. Интервалы между отдельными машинами приводили к тому, что все зенитки стреляли по тебе одному. Но налеты должны были продолжаться всю ночь, и каждый экипаж выполнял по два вылета один за другим. Каждый раз это было впечатляющее зрелище. Вспыхивали прожектора, пытаясь захватить нас в перекрестья своих лучей, что в большинстве случаев удавалось, затем следовали разрывы зенитных снарядов, ударные волны от которых иногда заставляли машину вздрагивать. Используя всяческие трюки, чтобы уйти от огня, мы на ощупь искали дорогу к цели. Для ориентировки служила карта 1:25000. Хорошо узнаваемые многочисленные изгибы Невы оказывали большую помощь в обнаружении цели. Но что было делать, когда разрывы зениток приближались и когда черное облако размером с самолет внезапно появлялось почти перед кабиной и ты пролетал сквозь него с ощущением, что следующий залп должен неизбежно попасть. Еще больший риск был во время захода на цель.

Заход по прямой на цель – это критический момент. Машину необходимо держать абсолютно ровно. Никаких колебаний по высоте, крену и скорости,[135]идеальные условия для измерительных приборов зенитных батарей. Кто окажется быстрее: мы с нашим заходом на цель или зенитки, до тех пор пока они не пристрелялись? Это зависело от того, насколько хорош быш бомбардир, и в таких ситуациях я научился ценить мастерство и спокойствие моего штурмана[136] Шмауца. Для взаимопонимания требовались лишь короткие взгляды и кивки головой.

Но что, однако, делать, если вы летите ночью над Ленинградом, а пилот испытывает естественную человеческую потребность, и напряжение все возрастает, пока наконец терпеть больше нельзя? Для этого у нас имелись специальные мешки, но которыми мы никогда не пользовались, поскольку вся эта процедура быша слишком неудобной и едва ли пригодная для применения. Кто-нибудь подумал о том, что на нас были форма, летный комбинезон, к тому же перетянутые ремнями парашюта.