Цель неизвестна

— А вот этого не надо! Я по военной части ничего не соображаю и отвечать за жизни солдат не хочу. Их смерти на моей душе останутся.

— Хорошо, что такие вещи понимаешь.

Да уж, не дурак. Некоторым все дается легко, а иные крупно расплачиваются за самоуверенность. Никогда не рвался в первые ряды. В середине безопаснее. И от пуль, и от излишнего внимания.

— И очень ясно вижу вашу правоту, — слегка польстить никогда не вредно. — Потому и пришел. Вы должны меня спасти.

— Не понял. Я? Отчего?

— Неудобно долго говорить на холодном ветру прямо на улице, — постаравшись не пялиться выразительно на его потрепанные одежды, говорю. — Пойдемте в нормальной обстановке побеседуем.

— Я не при деньгах, — сконфуженно признался Тарас Петрович после заминки.

— Да кто приглашает в трактир? — крайне удивляюсь.

Положительно он чрезвычайно, свыше всякой меры щепетилен. Не удивительно, что с его образованием не поднялся выше преподавателя младших классов. Или просто не хочет чувствовать себя обязанным.

— Идемте до моего флигеля. Там никто не помещает, а разговор действительно серьезный. Я бы сказал, круче некуда.

— Все со словами играете?

Нет, в очередной раз ляпнул лишнее. Хорошо не часто со мной случается, однако иногда вгоняю в ступор собеседников. Они мучаются, пытаясь вычислить, кальку из какого языка я использовал. Особенно когда треплемся с иностранцем или не на русском.

— Мне и так частенько пеняют за простонародные выражения в стихах, но вы-то должны меня понимать, — говорю уже по дороге. Не стал упрямиться, пошел. Любопытство великая вещь. — Высокопарность, изысканность, следование схемам латинского или польского языков не позволяет правильно раскрыть красоту нашего. Он ничуть не уступает по выразительности, живости и богатству выражений…

Постников усмехнулся. Прозвучало несколько двусмысленно.

— …Ни одному из европейских. Мне иногда просто не хватает словарного запаса для нужной рифмы. Приходится подбирать наиболее подходящее по смыслу.

— Ты понимаешь, что закладываешь некие новые стихотворные нормы?

— Право, не сознательно. Так доходчивее. Даже дворянство еще не настолько объевропеизировалось, чтобы успеть забыть исконную речь, полученную от мамок и нянек.

Он остро глянул. Ну об этом несколько позже в частном порядке, не на улице.

— А это и нормально. Язык — он живой. Любой. Достаточно сравнить классическую латынь, более позднюю вульгарную и произошедшие от нее итальянский, испанский, португальский, французский, И наш русский ничем в этом смысле не отличается. Развивается, впитывает в себя чужие выражения, для которых не существует нормальных аналогов. И я не про камергеров разных. Это преходяще. Есть масса вошедших в речь и никем не воспринимаемых на манер чуждых. Из церковно-славянского, то бишь скорее староболгарского, татарских языков и теперь уже европейских, в основном немецких.

— Ты пишешь новую работу?

— Почему? А. — Он, видимо, решил, что обкатываю на нем тезисы. — Нет, Тарас Петрович. Здесь огромное поле для знатоков языка. Я же в татарских ничего не понимаю. Некоторые можно определить без труда. Лошадь, артель, колчан, орда, богатырь, караул, барыш, харч. У любого есть русский стародавний аналог. Но когда и как их переняли — дело огромной сложности. Я подозреваю, существует определенная закономерность, характерная для любого языка, и она определяется математически. Только и в ней недостаточно силен.

И ведь действительно так. В высшей я ни в зуб ногой, синусы, логарифмы и им подобные все больше по формулам определял. Которые благополучно испарились, стоило выйти за порог класса. Поэтому блистать еще и на данном поприще не придется. Ну а что способен изобразить таблицу умножения и объяснить на пальцах смысл, а не заучивать долбежкой, — не удивительно. Меня учили иначе. Достаточно отложилось.

Нормальный человек в здешней школе зазубривает такое: «Умножить два числа вместе значит: дабы сыскать третие число, которое содержит в себе столько единиц из двух чисел, данных для умножения, как и другое от сих двух чисел содержит единицу».

На этом фоне простейшее определение, созданное на месте, а не выученное: «Умножение — это математическая операция, которая заключается в сложении одинаковых слагаемых определенное количество раз», — звучит нехилым откровением. И главное, натурально проще и легче запоминается учениками. Заодно и мозги не застаиваются от бесконечного повтора заумных определений.

— Попробуйте еще и это, — суетилась вокруг кухарка, предлагая созданную по моему приказу котлету с картофельным пюре.

Как обычно, я всего лишь изложил общие принципы. Все остальное она создала сама. Наверное, не очень сложно, однако без знания рецепта я бы получил нечто крайне сомнительное. Кто бы мог подумать, что в перемолотое на моей личной мясорубке в фарш мясо важно добавлять хлеб, да еще и размоченный в молоке. Удивительно напоминает домашние, от бабушки. Я много лет такого не пробовал. Вечно или подогреть в микроволновке полуфабрикат, или в ресторане по-киевски. Еще случалось бифштекс или бефсторганов. Тут я полностью пас. Про соусы не имею понятия.