Цель. Процесс непрерывного совершенствования

— Нам нужно было что-то делать, — говорит он. — Фрост снимет мне башку, если я не буду этого говорить. Эти штуковины самые современные и дорого стоят. Они никогда себя не окупят в намеченные сроки, если мы будем использовать из на 30 процентов мощности.

— Ладно, подожди минутку, — я поворачиваюсь к Стаси. — И что ты тогда сделала?

— А что я могла сделать? Мне нужно было отпускать больше материалов в цеха, чтобы загрузить оборудование. Дать станкам больше производить, чтобы повысить их коэффициент использования. Но с того времени мы заканчивали каждый месяц с излишком каких-то полуфабрикатов.

— Но при этом самое важно то, что эффективность возросла, — сказал Лау, — никто нас не может в этом упрекнуть.

— Я в этом больше не уверен, — сказал я. — Стаси, почему оставался этот излишек? Почему мы не использовали эти полуфабрикаты?

— Ну, в основном у нас больше не было заказов, которые бы использовали эти полуфабрикаты. А когда были такие заказы, нам не удавалось набрать достаточно остальных комплектующих.

— Как это произошло?

— Об этом надо спрашивать Боба Донована, — отвечает Стаси.

— Лау, пригласи Боба, — говорю я.

Боб заходит в кабинет с масляным пятном на белой рубашке одетой поверх его пивного живота, и говорит без остановки о поломке тестировочных автоматов.

— Боб забудь сейчас об этом.

— Что-то еще стряслось?

— Да стряслось. Мы как раз обсуждаем празднование дня рождения роботов.

Боб смотрит по сторонам, удивляясь, я полагаю, о чем мы здесь говорим.

— Что о них беспокоиться? — спрашивает он. — С ними уже все превосходно.

— Мы в этом не уверены, — отвечаю я. — Стаси говорит, что у нас излишки полуфабрикатов производимых роботами. Но с другой стороны у нас нет нужных частей для того, чтобы собирать и отгружать заказы.

— Это не потому, что мы не можем взять достаточно комплектующих. Это потому, что мы не можем предсказать сколько нам понадобится. У нас есть груда полуфабрикатов С-50, которые лежат и ждут месяц контрольных ящиков. Затем, мы получаем контрольные ящики, но не хватает еще чего-то. Наконец мы получаем это что-то, собираем заказ и отгружаем его. В следующий раз мы ищем С-50 и не можем найти. У нас есть тонны С-45, С-80, но не С-50. Поэтому мы ждем. А когда опять появляются С-50, контрольных ящиков уже нет.

— И так далее, и так далее, — подтверждает Стаси.

— Но, ты же говорила, что роботы производят кучу полуфабрикатов, для которых нет заказов, — возражаю я. — Это значит, что мы производим то, что не нужно.

— Все говорят мне, что они нам могут понадобиться, — говорит она. И затем добавляет. — Это обычная игра, в которую все играют. Как бы не падала эффективность, каждый вместо того, чтобы смотреть в будущее, предпочитает создавать бурную деятельность. Если прогнозы неутешительные, начинается игра. Вот, что сейчас происходит. Мы работали впрок, а рынок не подыграл нам ни на грамм.

— Я знаю, Стаси, я знаю. И я не обвиняю ни тебя, ни кого другого. Сейчас я пытаюсь выяснить, что происходит, — отвечаю я.

Нервничая, я встаю и начинаю ходить.

— Резюме такое: давая станкам больше работы, мы тратим больше сырья, — говорю я.

— Что увеличивает наши запасы, — добавляет Стаси.

— Что увеличивает наш связанный капитал, — добавляю я.

— Но стоимость единицы продукции уменьшается, — возражает Лау.

— Неужели? Как насчет увеличения затрат на складирование и транспортировку этих запасов. Это операционные расходы. А если они растут, как может уменьшаться стоимость единицы продукции?

— Погоди, это зависит от количества.

— Именно, — говорю я. — От количества продаж… вот что имеет значение. А когда у нас есть комплектующие, которые мы не можем собрать в конечный продукт потому, что у нас нет остальных комплектующих, или потому, что у нас нет заказов, тогда мы просто увеличиваем свои затраты.

— Эл, ты пытаешься сказать, что мы свихнулись на роботах?

— Мы не работали в соответствии с целью, — пробормотал я.

Лау покосился.

— Целью? Ты имеешь ввиду ежемесячные показатели.

Я посмотрел на них.

— Я думаю, что мне нужно кое-что объяснить.

10

Через полтора часа я покончил со своими объяснениями. Мы сидим в конференц-зале, куда я привел всех потому, что здесь есть доска с мелом. На доске я нарисовал график показателей цели. А сейчас я записываю их определения.

Все молчат. Наконец Лау просыпается и спрашивает.

— Откуда ты взял эти странные определения?

— Мой старый учитель по физике дал мне их, — отвечаю я.

— Кто? — спрашивает Боб.

— Твой старый учитель по физике? — спрашивает Лау.

— Да. А что не так?

— Как его зовут, — спрашивает Боб.

— Или ее, — поправляет Стаси.

— Его зовут Иона. Он из Израиля.

— Ладно, на самом деле я хочу знать, откуда в определении производительности взялись "продажи". Мы же производство. Я не имею никакого отношения к продажам, это дело маркетинга, — говорит Боб.

Я пожимаю плечами. В конце концов, я сам задавал этот вопрос по телефону. Иона сказал, что в его определениях подобрано каждое слово, но я не знаю, как ответить Бобу. Я поворачиваюсь к окну. Затем я вижу то, что должен был вспомнить.

— Иди сюда, — говорю я Бобу.