Цель вижу (СИ)

Конечно, это была не наша первая ночёвка, но всё же за своё личное пространство ночью я ратовала люто и, даже если мне снились кошмары, никогда не приходила к Пятому «на огонёк», предпочитая считать воображаемых овечек или «проматывать» в голове любимые фильмы. Сон казался мне чем-то очень личным, потому спать рядом с человеком, который не входит в категорию «семья, вынужденная терпеть тебя любой, расслабься», было для меня неправильным и немножко смущающим.

Я смачно зевнула, потянувшись, и, откинув одеяло, села на кровати, тут же замечая бутылку с водой и опустошая её одним махом. Сразу стало легче, головная боль ослабла, и я смогла спокойно вдохнуть и задать себе вопрос — а что, собственно, я тут делаю?

Способность завредничала, в голове появились неясные обрывки, и я поняла, что вчера перебрала с алкоголем. Воспоминание, в котором я, что-то невнятно говоря, снимаю с себя платье, заставило в изумлении распахнуть глаза и уставиться на свой внешний вид.

— Оу-у, — протянула я, сняв с языка крепкое словцо. — Надеюсь, я вчера возомнила, что являюсь моделью и потому мне просто необходимо ходить в одном белье.

Завернувшись в плед, я поджала под себя ноги и с волнением протараторила:

— Да нет… Ну, нет. Нет-нет-нет! Всё не может быть так плохо, как я себе напредставляла. Я отлично себя контролирую, у меня хорошо развит здравый смысл, и я… И я!.. Да кому я вру?!

Я завыла, упав на подушку, и направила все силы на способность, которая направила мне волну головной боли. Впрочем, мне так сильно хотелось развеять худшие предположения, что я с трудом смогла выцепить из мешанины образов самый пугающий.

***

— Поднимайся, поднимайся скорее! — хохотала я с третьего этажа. — Что, без своей способности не справишься и с лёгким подъёмом?

Я безбожно преуменьшала — лёгким подъёмом эту дорогу смерти из каменных глыб, норовящих выскользнуть у тебя из-под ног, мог назвать либо чокнутый, либо в зюзю пьяный человек, к которым я, конечно, себя не относила, несмотря на внушающее количество выпитого спиртного.

— Не завидуй! — крикнул он мне, осторожно поднимаясь. — Я же не виноват, что твоё чувство самосохранения атрофировано.

— У кого-то чувство самосохранения, а у кого-то чувство юмора, — захихикала многозначительно я. — Никто не идеален!

— Говори за себя, — хмыкнул он, приземляясь возле меня. — И ради этого мы тащились полчаса?

— Двадцать восемь минут, — поправила я, для весомости подняв указательный палец. — Хочешь сказать, что здешний вид недостоин обложки самого крутого журнала о природе?

— О природе, — протянул скептично он, придирчиво оглядываясь.

— Самого крутого журнала о победе природы над человеческой цире… цили…

— Цивилизацией, — любезно поправил он, одной интонацией передавая всю свою насмешку. Впрочем, меня это даже не взбесило — с таким градусом в крови я ощущала себя в одном лице Буддой и дядей, готовым на спор пройтись по улице в женском купальнике.

— Именно! — весело кивнула я. — А ещё здесь классный закат!

— Солнце зашло за горизонт два часа назад.

— Да, но согласись, что посмотреть на это здесь было бы классно!

Он закатил глаза.

— Ты говорила, что мы идём сюда не просто так.

Я попыталась придать лицу загадочный вид, но икота всё испортила.

— Дай попить…

— Мы взяли только вино.

— А я разве говорила про воду?

Я снова икнула, что явно повысило настроение Пятого, раз он так издевательски улыбался.

— Пожалуй, на сегодня тебе хватит, — наконец сказал он.

— Но Пя-я-ять, — протянула жалостливо я, строя ему глазки, за что непременно дала бы себе по лицу, будь я чуть более трезвее.

— А ты уговори меня, — хмыкнул вдруг он.

Я ненадолго встала в ступор, обдумывая варианты.

«Что может помочь уговорить мужчину уступить?» — промелькнул в голове проблемный вопрос, и я сразу вспомнила, что отец уступал матери в принципиально важных для него вопросах лишь в нескольких случаях: когда слишком уставал, чтобы спорить и доказывать свою правоту, когда обнаруживал рядом любимый мамин пирог с патокой и когда получал лёгкий поцелуй и многозначительную улыбку (признаться, свидетелем этого я была лишь один раз). Первые два варианта к данной ситуации никак не подходили, и я, недолго думая, решила, что поцелуй — именно то, что мне нужно.

Губы сами собой растянула кокетливая — по крайне мере, мне так казалось — улыбка, в голове за секунду промелькнули просмотренные мною фильмы, в которых парочка трепетно соединяла губы в поцелуе.

«Он может сбежать!» — почему-то решила я.

Алкоголь явно овладел моим телом, потому что такое я явно творить не могла. Со всей силы толкнув его и дождавшись, когда он, рвано выдохнув, окажется на земле, я непринуждённо села на него и, оттолкнув мешающуюся установку, потянулась к его лицу, чтобы через секунду с вскриком отпрянуть.

Мы одновременно повернули голову в сторону — небо прорезали разноцветные вспышки. Вероятно, я задела ногой кнопку, запускающую салют.