Цель – выжить. Шесть лет за колючей проволокой

Текст решения протокола по объему не превышал 3-4 строк. Пригласил оперативник подписать протокол постранично. Затруднительно было держать ручку в мокрой от пота руке. Пот со лба капал на бумагу, но кое-как удалось поставить подпись.

Оперативник с театрально важным выражением лица уложил протокол в папку и заявил: – «Фритцше, ехать тебе домой очередным транспортом».

Смысл слов с задержкой дошел до моего сознания. Что он сказал? Домой мне ехать? Только что он хотел поставить конец моим проступкам. Логично, если он домой меня пошлет, то тем самым и покончит с моими проступками. Эх, плут ты какой. Эта шутка очень близка была к издевательству. Я впал в раздумье вместо того, чтобы показать взрыв радости. Подобно кинофильму, перед глазами у меня пробегали картины моих голодовок, которые, как оказалось, пережил напрасно. Теперь судьба подтвердила, что она направила меня к цели по каменистому пути. Не правду ли предсказала цыганка-предсказательница? Счастье мое – это счастливое спасение из несчастья!

Без расчистки личного дела о репатриации и думать не стоило. Чистка теперь сделана, и сомнений нет, что это случилось по ходатайству Веры. Она мне теперь показалась ангелом-покровителем. Какими средствами она убедила оперативника в моей безвинности, останется для меня вечной тайной.

Медленно я пришел в себя, хотелось показать радость, но улыбка моя исказилась потоками пота, которые лились со лба через брови прямо в глаза. Вера, очевидно, неправильно истолковала изменения моей физиономии и заговорила: «Есть причина плакать от радости. Теперь действительно скоро домой».

Так и отпустили меня обратно в корпус. На дворе стоял сильный мороз, и холодный воздух обрушился на меня ударом. Неужели правду они сказали? А не новый ли вид издевательства и пытки? Трудно было верить. Но Вера за весь период пребывания в лагере никого не подвела. Надеяться можно. Но что будет с теми специалистами, которым Вера обещала расчистить путь на родину? Лучше не ликовать, никому не открывать душу, лучше молчать.

Глубочайшее желание пленного – выход на свободу – сбылось. Специалисты обслуги снова подготовили вагоны, в этот раз приблизительно на 150 человек. Познакомили нас со списком репатриируемых, и в нем помимо пациентов медчасти нашлись как я, так и те ремесленники, которые решили довериться Вере. Какая игра слов: имя этой женщины Вера.

Мы в нее поверили, и с этой верой не пропали. У меня камень свалился с сердца.

Глубокое уважение к Вере выросло еще больше, когда мы узнали, что начальник хозяйственной части, узнав о репатриации специалистов, взорвался в неистовстве. Собрались улетать от него живые источники немалых богатств, а он стоит беспомощный перед решением всемогущего оперативного отдела. Какая борьба тогда разыгралась за кулисами, для нас это осталось тайной. Демонстрировалась власть чекистов над производственниками.

Тронулись в путь 26 февраля. Вера заранее нас предупредила, что поедем в Германию «с гаком». Первая цель – г.Балахна. Балахнинский лагерь военнопленных полностью распускается первым по Союзу – как поощрение за самые высокие показатели труда.

Начальник Фикс.

г. Балахна март 1949 г.

Пребывание наше в балахнинском лагере было недолгое, всего три с чем-то недели. Но не могу не включить в настоящие воспоминания те события, о которых мы узнали за данный период.

Работала своего рода «биржа новостей». Значит, мы были в курсе дела о том, в каком лаготделении военнопленные как живут. О балахнинском лаготделении еще в 1945 году поступали страшные известия. Работа на выгрузке из баржей древесины крайне тяжелая, кормят очень плохо, люди умирают.

Так и сложилось прозвище – «смертный лагерь». Туда попасть все боялись. В 1947 году поток страшных новостей из Балахны затих. На этот лагерь больше не обращали внимания. Теперь нам предоставлялась возможность из прямого источника узнать, что там произошло.

Стоны из этого лагеря со временем дошли даже до Москвы. Появилась комиссия ГУПВИ, начальство лаготделения якобы отдали под суд, заменили весь персонал, начальником лагеря назначили майора по фамилии Фикс. Он – еврей – стал действовать по девизу «живи сам и дай жить другим». Весь состав военнопленных на определенный период времени освободился от производственной работы.

Фикс на кое-как понятном немцам идише объяснил, что откроет ворота. Бежать все равно бессмысленно, беглеца поймают обязательно. Лучше бы поискать работенку у гражданского населения. Кто ремесленником, кто дворовым, кто, может быть, и другом одинокой женщины. Можно заработать рубли или продукты, можно веселиться.