Целебный яд

Пепе что-то крикнул на своем родном языке. Вскоре из леса ему ответили. Начались длительные переговоры.

— Пепе, что происходит? Что это за люди? Почему они на нас напали? — с тревогой спросил Мюллер.

— Тише, сеньор! — не шевелясь, ответил Пепе.

Из леса опять что-то прокричали. Пепе снова им ответил. Затем он медленно поднялся и положил оружие. Сделав несколько шагов вперед, он неподвижно остановился со скрещенными на груди руками.

В тени ближайших деревьев показались две человеческие фигуры и направились к Пепе. В полумраке Мюллер различил двух обнаженных до пояса индейцев. Редкие лучи солнца освещали их полуголые бронзовые тела. Они тоже были без оружия.

Индейцы подошли к Пепе и начали с ним разговаривать. На головах у них были большие соломенные шляпы, из-под которых свисали прямые волосы, заплетенные над ушами в две косички.

Немного погодя Пепе и индейцы трижды обнялись, и Пепе подал рукой знак:

— Сеньор, встань! Индеец приятель.

Мюллер встал. В руках он все еще держал двустволку, с которой ни на миг не расставался. Он подошел к индейцам и заговорил с ними на испанском языке. Но индейцы знали по-испански всего несколько слов, и с ними пришлось объясняться Пепе.

Оказалось, что индейцы были рабочими-каскарильерос Мануэля де Миранда и занимались вырубкой хинных деревьев, с которых обдирали кору. Когда они поняли, что Мюллер друг их хозяина, то стали намного любезнее и провели заблудившихся путешественников в свой лагерь, находившийся в десяти минутах ходьбы от места встречи.

Лагерь каскарильерос был разбит на полянке среди девственного леса. Он состоял из нескольких хижин, построенных из бревен и покрытых корою и листьями. У хижин лежали вязанки высушенной хинной коры. Около двух горевших костров, на земле и на деревьях, сушились еще сырые куски хинной коры.

У хижин их встретили трое других индейцев. Каскарильерос были все высокого роста, с мозолистыми от тяжелой физической работы руками. В лесном полумраке их лица выглядели бледными и изможденными. Они были вооружены луками, стрелами и копьями, а на поясе у каждого висел нож. Их единственной рабочей принадлежностью был топор. Несколько топоров были забиты в стволы деревьев. Топорами они рубили хинные деревья и ими же отделяли нежную кору.

Старший из каскарильерос, Хосе, спросил неожиданных гостей, нет ли у них с собой коки. Индеец объяснил, что их запасы кончились еще неделю тому назад, а караван, который должен был забрать высушенную кору, а им доставить коку, что-то запаздывает.

Мюллер раскрыл висевшую у него на поясе кожаную сумку и отдал всю имевшуюся у него коку старому каскарильеро.

Дрожащими руками индеец взял драгоценные листья и тут же разделил их между своими товарищами. Прежде чем Мюллер сообразил, что происходит, все пятеро индейцев скрылись среди деревьев в лесу. Еще на ходу они посыпали листья коки бело-пепельным порошком и с видимым наслаждением начали их жевать. Немного погодя, наглотавшись сделавшейся жгучей от листьев коки слюны, они неподвижно растянулись на земле. Уставившись в небо остекленевшим взглядом, они не замечали ничего вокруг. Индейцы перенеслись в блаженное царство великого Манко Капака.

Но не прошло и получаса, как индейцы вернулись. Их лица были освеженными и успокоенными. На губах играла блаженная улыбка.

Старик индеец засуетился. Ему хотелось угодить своим гостям и отблагодарить их за подарок. На огонь поставили котелок с кукурузой, и она вскоре закипела. Из костра выгребли большую кучу углей и в нее зарыли какую-то подстреленную перед этим дичь. Один из индейцев поддерживал огонь. С одной стороны он подкладывал дрова, с другой выгребал жар.

Мюллер воспользовался свободным временем, чтобы подробнее осмотреть поляну, где они находились и где на земле была разложена кора цинхон.

Хосе давно занимался добыванием хинной коры и хорошо знал свойства и отличительные признаки различных видов хинных деревьев. Он охотно отвечал Мюллеру на интересовавшие его вопросы и, очень скоро, выкурив у костра маленькую глиняную трубочку, набитую диким черным табаком, Мюллер и каскарильеро окончательно закрепили свою дружбу.

Хосе обещал дать Мюллеру несколько десятков молодых здоровых побегов благородной калисайи и мешочек сухих семян хинного дерева. Этим он хотел еще раз отблагодарить немца за коку. А сам, конечно, не мог и подозревать, какую огромную услугу тем самым оказывает человечеству.

Но Мюллер интересовался не только семенами и побегами цинхоны. Самым подробным образом он расспрашивал об условиях, в которых растет хинное дерево, о местном климате, о почве, о влаге и так далее. Его интерес к природным условиям, в которых развивается цинхона, дошел до того, что в том месте, где росли более крепкие и здоровые деревца, он накопал земли и наполнил ею кожаную сумку, в которой принес листья коки. Мюллеру нужно было узнать точный состав почвы, чтобы можно было подыскать подходящую для искусственного разведения хинного дерева на Яве.