Целебный яд

Если бы он только знал, что для разведения цинхоны достаточно одних семян, что теперь известно всем натуралистам, он, конечно, не проявлял бы такого интереса к побегам дерева, а довольствовался бы обещанным ему старым каскарильеро мешочком семян.

Но в те времена этого еще никто не знал, а стараясь добросовестно выполнить свою задачу, Мюллер рисковать не хотел. Располагая как семенами, так и побегами, он надеялся оградить свое дело от всякого рода случайностей при разведении цинхоны вне пределов родных ей Анд.

Мясо уже испеклось, сварилась и кукуруза. Индейцы принесли готовое жаркое и разложили его на хорошо вычищенном плоском камне.

По данному Хосе знаку, Мюллер сразу же вслед за ним взял себе кусок мяса.

Но, о ужас! В руках он держал печеную обезьянью ножку. Мюллер вскочил со своего места и отбросил мясо в сторону. Ему показалось, что он держит в руках ножку ребенка. Какая же, в сущности, разница между ним и людоедами? Полный негодования, он пристально посмотрел сперва на Хосе, а потом и на остальных индейцев. Ничего не подозревая, они с наслаждением ели печеное мясо, жадно отрывая от него куски своими острыми зубами.

— И ты ешь это мясо, Пепе? — спросил с отвращением Мюллер.

— А что, сеньор? Мясо очень вкусно! Пепе голоден.

— Черт возьми, Пепе! Ну, как ты можешь есть обезьянье мясо? И тебе не стыдно?

Пепе с недоумением посмотрел на своего господина, потом перевел свой взгляд на кусок мяса, который держал в руках. Почему сердится на него господин? Что ему не понравилось в мясе? Во всей Ла-Монтанье не найти более вкусного мяса. Старый Хосе очень вкусно его приготовил!

— Очень хорошая обезьяна! Пепе любит печеная обезьяна! — Он продолжал жевать и чавкать так, что у него даже двигались уши.

И все же один вид этой пищи внушал Мюллеру отвращение. Он брезгливо отвернулся и наотрез отказался от еды.

Ему не оставалось ничего другого, как приняться за вареную кукурузу… Черпая из котелка деревянной ложкой, поданной ему одним из каскарильерос, Мюллер с наслаждением ел разваренные кукурузные зерна. Они ему казались необыкновенно вкусными.

— Эй, бродяги! — еще издали приветствовал их Олаф Гансен, сидя перед хижиной, покинутой ими четыре дня тому назад. — На этот раз даже старый кокеро не нашел бы вас в Ла-Монтанье. Куда вы исчезли так поспешно, что забыли даже бедного Казуса?

Швед сидел на срубленном дереве перед домиком, держа в зубах коротенькую трубочку. Из-под его черных обвислых усов пробивалась тонкая струйка дыма. Тяжелое ружье лежало у него на коленях.

Громко лая, Казус бросился к Мюллеру и, радостно повизгивая, начал лизать ему руки.

— Я вашего пса освободил из заключения, в которое вы, бессердечные люди, его заточили, — продолжал Гансен, добродушно улыбаясь. — Как видно, вы хорошо нагулялись в лесу! Ого, что я вижу! Пепе возвращается с крупным трофеем! Поздравляю, Пепе! Неплохой экземпляр. Самка! Большой зверь! Молодец, Пепе! Такой удачей может гордиться не каждый охотник, — болтал он не переставая, видимо, довольный благополучным возвращением путешественников, о судьбе которых он начал уже серьезно беспокоиться.

— Теперь вы не будете думать, что только вам одному дано хозяйничать в вашей дикой Ла-Монтанье, — подтрунил над ним Мюллер и сердечно пожал протянутую ему руку. — Мир невелик, и человеку трудно в нем затеряться! Приятелей можно найти всюду, достаточно только, чтобы и ты к ним относился по-дружески.

— Конечно! — одобрительно кивнул головой Олаф Гансен.

В простой маленькой деревянной хижине Мюллер, снова почувствовал себя дома. Вечером твердое ложе с подстилкой из травы и листьев показалось ему удобным и мягким. Даже шуршанье гусениц на крыше представлялось ему теперь приятным, и он вскоре погрузился в глубокий здоровый сон.

Через несколько дней старый Хосе выполнил свое обещание.

Два каскарильеро принесли на плечах четыре вязанки, в которых было пятьдесят молодых великолепных побегов цинхоны. Они же передали Мюллеру и мешочек с отборными сухими семенами. Положив свою ношу к его ногам и не говоря ни слова индейцы отошли в сторону на несколько шагов. За свой труд они оба были богато вознаграждены. Мюллер дал им еще целый мешок с листьями коки, по охотничьему ножу и по куску хлопчатобумажной ткани, а старому Хосе послал новый топор, медный котелок для варки пищи и пакет коки.

На другой день довольные подарками индейцы покинули лагерь Мюллера и направились обратно в Ла-Монтанью, к своим хижинам.

— Ну, Пепе, скорей за работу! — торопил Мюллер своего помощника. — Нужно немедленно упаковать деревца.

Молодой индеец не имел обыкновения расспрашивать своего господина о его намерениях. Он точно исполнял распоряжения, не задавая никаких вопросов.

Началась спешная работа.