Целебный яд

Корабль качнуло, и он снова подскочил над волнами.

— Курс на запад! — скомандовал Клаас.

Рулевой посмотрел на него: таким Фердинанда Клааса он еще никогда не видел. В помощнике капитана не осталось ни капли присущего ему спокойствия.

— Если мы не изменим курса, мы погибли! Понимаете вы это?! — громко, отчеканивая каждое слово, произнес Клаас. — Мы должны немедленно изменить направление!

Рулевой понял. Загремели цепи. Корабль, сильно накренившись, начал менять курс. Небо совершенно потемнело, огромные волны накатывались друг на друга, но буря еще не разразилась со всей силой. Минуты, быть может, секунды отделяли клипер от момента наивысшего напряжения ветра. Старый и опытный рулевой умело лавировал между громадными волнами, следя за тем, чтобы они не ударялись в борт корабля. „Голландия“ с каждым метром удалялась от опасного центра циклона.

Ветер усилился. Теперь клипер бросало из стороны в сторону, как яичную скорлупку. Сделанный из крепкого соснового дерева, корпус корабля трещал под мощным напором волн и казалось, что он вот-вот распадется. Палуба накренялась в разные стороны. Карлу казалось, что его вот-вот снесет в море. Он с трудом удерживался за канат. При свете молний он видел темные силуэты матросов, повисших на снастях корабля. Казалось, что они могут сорваться и упасть в море. Карлу хотелось поспешить им на помощь, принять участие в общей борьбе со стихией. Малейшая попытка сдвинуться с места заставляла его еще крепче хвататься за канат. Карл с ужасом сознавал свое бессилие. Потоки воды заливали палубу, паруса зловеще хлопали над головой. Защищая одной рукой лицо от струй воды, он снова попытался было сдвинуться со своего места, но руки его еще крепче вцепились в спасительный канат.

Вдруг около него метнулась человеческая фигура. Скользя и спотыкаясь на качающейся палубе, человек напрягал все свои силы, чтобы удержаться на ногах, но потерял равновесие и рухнул вниз: Карл, не раздумывая, в один миг подхватил бесчувственное тело и, борясь с сильными порывами ветра, бросился к каютам. В его руках лежала Анита. Карл сам удивился своей смелости. Большая волна обрушилась на корабль и сильно накренила его. Карл с трудом удержался на ногах, но все же, не выпуская своей ноши, продолжал продвигаться вперед.

Откуда-то появился Клаас.

— В каюту! Скорее в каюту! — приказал он, стараясь перекричать рев бури.

— Пустите меня! — простонала Анита, делая попытки встать на ноги. — Почему вы меня несете? Я сама могу идти.

Она вырвалась из рук Карла и побежала на корму корабля. Карл бросился за нею. Налетел новый шквал. Анита пошатнулась, но Карл успел ее поддержать. С развевающимися черными волосами, напуганная бурей, Анита казалась каким-то таинственным призраком.

— Спасите меня! Спасите! На помощь! — закричала она, бледная от страха.

— Я уже сказал вам — в каюту! — донесся откуда-то снова голос Клааса.

— Нет, нет! В каюте ужасно! Корабль тонет! Хочу быть среди живых людей!

Клаас подошел, пошатываясь.

— Привязать ее немедленно к грот-мачте! — приказал он.

Высокий матрос схватил девушку и, несмотря на ее сопротивление, привязал к мачте.

— Я не хочу! Пустите меня! — кричала она.

— Здесь распоряжаются другие, юфроу! — крикнул ей в ухо матрос. — Успокойтесь. Если вообще кто-нибудь вырвется из этого ада, то это будете прежде всего вы!

Анита всем телом повисла на крепко стягивающих ее веревках, беспомощно протягивая руки. Ее вопли заглушались воем ветра. Буря неистовствовала со страшной силой. Волна налетала за волной и швыряла корабль в разные стороны. Но все же рулевому удавалось поворачивать судно ютом против волн. Все его внимание было направлено на то, чтобы избежать рокового удара по борту. Временами „Голландия“ исчезала в глубокой бездне, чтобы затем, как птица, снова взлететь на гребень волн.

Но вот огромная волна разбилась о борт корабля и залила палубу. Через мгновение другая накрыла клипер и переломила фок-мачту, которая безжизненно повисла с подветренной стороны. „Голландия“ сильно накренилась и чуть было не перевернулась вверх дном.

— Руби ванты! Руби ванты! — раздался голос помощника капитана.

Матросы бросились выполнять его приказание. Тросы были перерублены, сломанная мачта исчезла в кипящем море. Положение было ужасным. В темноте ничего не было видно. Сигнальные огни на фор-марсе еле мерцали.

Клипер не опрокидывался только благодаря тяжести киля. После того, как судно лишилось фок-мачты, его равновесие было нарушено, и это чрезвычайно затрудняло маневрирование. И в тот самый момент, когда для корабля и людей решался вопрос жизни или смерти, упали первые капли дождя. Вздох облегчения вырвался из груди Клааса и всех матросов. Они знали, что буря еще не миновала, но дождь был признаком того, что корабль выходил из области циклона. Самое страшное оставалось позади…

Новый порыв ветра сорвал один из парусов: он повис, громко хлопая в воздухе, и его унесло в море. Но это уже не казалось страшным. Буря ослабевала…

Восход солнца весь экипаж встретил на палубе. Гладко и спокойно расстилалось море… Можно было подумать, что бури и не бывало.