Целебный яд

Разреженным воздухом дышать было трудно, и колонна медленно продвигалась вперед. Казус все еще не мог приспособиться к здешним атмосферным условиям и, выбиваясь из последних сил, плелся в хвосте каравана. С высунутым языком и повисшим хвостом он жалобно поглядывал на своего хозяина, как бы ожидая от него помощи.

Растаявший снег стекал ручейками, которые, местами пенясь, устремлялись к Чилону. Горы все больше раскрывали перед людьми свои могучие чары, но любоваться ими у людей уже почти не оставалось сил.

Ноги как будто налились свинцом. В голове было ощущение пустоты. Каждый шаг, каждое движение давалось ценою огромного напряжения. Но все трое знали, что чем скорее они перевалят хребет, тем скорее наступит облегчение.

Они уже поднялись на высоту пять тысяч метров и увидели перед собой горный хребет.

Вдруг небо совершенно неожиданно покрылось выплывшими из-за скалистых вершин темными грозовыми тучами. Как видно, Манко Капак все еще хотел напомнить о своем могуществе. Началась характерная для этих мест буря. Чтобы противостоять порывам ветра, животные сбились в кучу, а люди, завернувшись в плащи, укрылись за скалами.

Ветер налетел со страшной силой. Громовые раскаты сотрясали окрестность, молнии забивали свои огненные стрелы у самых ног путников. Иногда мимо них скользили шаровые молнии, исчезавшие затем в скалах.

Земля покрылась мраком. Из темных туч пошел град величиной с куриное яйцо. Вскоре все вокруг покрылось слоем льда. Гром сотрясал горы. С пика Виуда скатилась огромная глыба, вырывая с корнями деревья, увлекая за собой громадные камни.

Путники застыли от ужаса.

— Манко Капак! Это Манко Капак, сеньор! — еле слышно шептал Пепе, ежеминутно крестясь.

— Ты, Пепе, говоришь о Манко Капаке, а крестишься на Христа, — поддразнил его Мюллер.

— Сеньор не понимает, поэтому смеется.

Вдруг два желтых огонька мелькнули во мраке. Послышалось глухое рычание.

— Пума, пума, сеньор! — закричал Пепе.

Мюллер схватился за свою двустволку.

— Нет, нет! Не стреляйте, сеньор! Пума безопасен. Он тоже боится бури и ищет защиты у людей. Не стреляйте! Если промахнетесь, тогда от него нет спасения! — с этими словами Пепе остановил движение Мюллера.

Оцепенев от страха, смотрели путники на две блестящие желтые точки. Животного не было видно, слышалось только его глухое рычание. Казус перестал выть и забился под ноги людей.

Внезапно гром прекратился. Две желтые точки так же таинственно исчезли, как и появились… Небо быстро прояснилось, и гряды гор засияли кристальной чистотой. В воздухе запахло приятной свежестью.

Караван продолжал свой путь к ближайшему перевалу, на котором уже виднелась спасательная станция.

Спасательный пункт состоял из нескольких индейских хижин, построенных из торфяных блоков, без окон, с небольшим отверстием вместо дверей. Он существовал со времен инков, когда через горный проход шла дорога, соединявшая рудники Серро-де-Паско с Лимой и побережьем.

Жители имели право брать с проезжавших дорожную пошлину, но за это должны были предоставлять путешественникам пищу и ночлег.

— Как ты думаешь, Пепе, не придется ли нам заночевать в этих курятниках? — пошутил Мюллер.

И действительно, вместе с их обитателями в хижины свободно входили куры, а из дверных отверстий невинно выглядывали овцы, мирно сожительствовавшие с индейцами.

— Нет, сеньор! Пепе будет спать под небом. У Пепе мешок, он спит отлично! — чистосердечно ответил юноша.

На этот раз путники не пытались варить мясной суп. Пепе скрылся среди скал и через полчаса вернулся, держа в руках четыре горные куропатки, которыми он размахивал еще издалека.

— Где ты их нашел, Пепе?

— За скалами после бури их много, сеньор!

— Но у тебя не было с собою оружия! Как ты их убил?

— У Пепе есть праща, сеньор! — и он показал Мюллеру кожаную пращу, сплетенную из тонких оленьих жил.

— Пепе не будет варить суп, сеньор. Мясо не сварится!

— Ну вот, кажется, и ты начал разбираться в законах физики, Пепе? Молодец! — похвалил его Мюллер.

Вскоре запылал костер, сложенный из кусков сухого торфа. Куропатки были вычищены и испечены на огне, чему большая высота над уровнем моря помешать не могла.

…На другой день начался спуск в Пуну. Еле заметная тропинка пробиралась между скалами.

Вдруг аррьеро предостерегающе поднял руку. Караван остановился. Опасаясь новых осложнений, Мюллер подошел к голове колонны.

— Тише, сеньор! Вон, видите в той стороне викуньи? — И аррьеро указал на видневшуюся среди скал маленькую черную точку.

— Что это? — спросил, не понимая, Мюллер.

— Стадо диких лам, сеньор. Черная точка — это голова охраняющего стадо вожака. При малейшей опасности он подаст сигнали, и все викуньи убегут в скалы.

— Так идем туда!

— Вы идите с Пепе, а я останусь с караваном!

— Нет, ни за что! Пепе не хочет викуньи! Пепе боится тюрьмы! — испуганно закричал Пепе и протестующе поднял руки.

Мюллер вспомнил об осуждении Пепе за охоту на викуний и решил его успокоить:

— Хорошо, Пепе! Ты останешься с караваном, а мы с аррьеро пойдем к стаду. Но стрелять не будем, не правда ли аррьеро? Зачем нам убитая викунья? Наши мулы и без того перегружены.