Целебный яд

Пепе был безутешен в своей скорби. Он неподвижно стоял над безжизненным телом отца, в головах которого мерцала маленькая свечка. Пепе не отводил немого страдальческого взора от лица умершего.

Мюллер застал его в полутемной садовой хижине, свет в которую проникал через отверстие маленького оконца. Оно было открыто.

— Довольно, Пепе! Этим делу не поможешь! — сказал ему Мюллер.

Пепе посмотрел на него потускневшим от слез взглядом и еще ниже опустил голову.

— Ты слышишь меня, Пепе? — тронул его за плечо Мюллер.

— Пепе слышит, но Мацука не слышит! — еле шевеля губами прошептал юноша.

— Что же делать, Пепе! Так уж случилось! Ты теперь должен жить вместо Мацуки. Такова жизнь!

— Здесь Пепе тоже умрет, сеньор! Мацука был отец и друг Пепе. Нет Мацука, нет и Пепе!

— Я постараюсь тебе помочь, Пепе! Хочешь мы вместе поедем в Анды? Там ты будешь взбираться на скалы, бродить по лесным чащам. Хочешь, Пепе?

На какое-то мгновение в глазах молодого индейца мелькнула искра жизни, и на губах появилась слабая улыбка. Но она быстро исчезла.

— Злые люди, сеньор! Они оставят Пепе умереть здесь. Пепе никогда не увидит Анды. Пепе умрет сеньор, скоро умрет.

Мюллер присел на табуретку у тела покойного. Он всей душой сочувствовал осиротевшему юноше. В его тихой скорби было что-то величавое. Пепе не гневался на людей, не ненавидел их, а просто изверился и примирился со злом, как с чем-то неизбежным.

— Скажи мне, Пепе, как ты сюда попал? Что ты сделал? За что вас осудили?

Пепе вздохнул, потом медленно повернул голову, посмотрел на Мюллера и тихо начал:

— Высоко в Андах жил Пепе с отцом Мацука и сестрой Амила. Пепе и Мацука работали в серебряный рудник. Амила смотрела за домом. Амила была очень красивая. Надзиратель рудник понравилась Амила. Мацука и Пепе работали в рудник, надзиратель пошел к Амила. Она выгнала надзиратель. Надзиратель выгнал Пепе и Мацука из рудник. Пепе, Мацука и Амила голодные. Зима холодная, нечего есть. Плохо, очень плохо, соньор! — Пепе говорил, запинаясь, стараясь связать отдельные слова в целые предложения, что ему не всегда удавалось. Время от времени он жестикуляцией старался помочь своей речи.

Свечка в головах умершего горела слабым неровным светом, чуть потрескивая.

— А потом что вы сделали, Пепе? Ведь просто так, ни за что, никого не осуждают, — сказал Мюллер, взволнованный грустным рассказом молодого индейца.

Пепе и Мацука пошли на охота за викуньи[37]. Индейцам запрещено убивать викуньи. Надзиратель поймал Пепе и Мацука. Пепе и Мацука бежать из тюрьмы. Надзиратель снова поймал, судья осудил и послал в Лима. Теперь Пепе здесь один, без Мацука. Мацука умер, сеньор, Пепе тоже умрет!

Он затрясся в глухих рыданиях.

— А что сталось с Амилой? Она жива?

— Амила убила себя, сеньор. Она не хотела жить с надзиратель. Надзиратель злой человек. Он бьет бедные индейцы, — закончил в слезах Пепе и молча застыл перед телом отца.

— Я постараюсь тебе помочь, Пепе! Человек никогда не должен отчаиваться. — С этими словами Мюллер вышел из хижины.

Он нашел дон Косио у фонтана, кормящим рыбок крошками хлеба.

— Сеньор, вы обещали помочь мне в моем путешествии. И вот у меня к вам большая просьба, — обратился к нему Мюллер.

— Только не просите у меня хинного дерева! Его никто вам дать не сможет, сеньор Мюллер! — ответил ему, загадочно усмехаясь, дон Косио.

— Вы знаете, что я здесь совсем один. Не знаю людей и местных условий. Не согласитесь ли вы дать мне в провожатые и помощники индейца Пепе? После смерти своего отца он остался в полном одиночестве и, наверное, согласится меня сопровождать.

Дон Косио усмехнулся:

— И это все, о чем вы меня просите? Это, конечно, можно будет устроить. Завтра же поговорю с министром. Считайте это дело улаженным.

— Благодарю вас, сеньор! Вы окажете мне большую услугу.

На следующий день Мацуку похоронили на маленьком индейском кладбище, находившемся около большого кладбища для белых.

На индейском кладбище не было ни надгробных памятников, ни плит. На запущенных поросших травою могилах только кое-где виднелись покосившиеся кресты или увядшие букетики полевых цветов, принесенные одетыми в черное индианками.

На погребении присутствовали старый священник, Пепе, Мигуэла и Мюллер. Казус чувствовал, что произошло какое-то несчастье: он стоял с поджатым хвостом и жалобно повизгивал.

Как только закопали умершего, Мюллер отозвал Пепе в сторону и сообщил ему радостную весть о его освобождении. Глаза индейца засияли. Его осунувшееся лицо снова оживилось.

— Пепе очень рад, сеньор! Пепе будет служить верно. Он любит сеньора. Сеньор добрый и Пепе добрый. Мацука может спать спокойно.

Пепе бросил последний взгляд на могилу отца и пошел за Мюллером к выходу из кладбища…

Глава VII

Анды. В горах трудно разминуться. Манко Капак — великой бог. Ламы умеют плеваться.

Караван из пяти мулов медленно шел по крутой тропе. Прошло четыре дня с тех пор, как Мюллер покинул Лиму в сопровождении аррьеро, Пепе и верного Казуса.