Цели и средства

Предоставленные сами себе, павлины прожили лето и осень на подножном корму, но к зиме, оголодав, вернулись в птичник и дали о себе знать резкими воплями. Кормушки всегда наполнял Элкин, а хозяев в тот год и самих было некому кормить.

Может быть, если б не удавка, Нарцисса покончила бы с птицами: все‑таки «авада» – это быстро, а «эванеско» избавило бы от тушек. Глушить павлинов «ступефаем» или, чего доброго, сворачивать им шеи по–маггловски… ее на это не хватило. Проклиная все на свете, она отрыла в библиотеке древнюю энциклопедию по домоводству и накормила проклятых тварей. На следующее утро павлины захотели есть снова… а пару лет спустя Нарцисса уже не задумывалась, раз в месяц заворачивая в «Эмпориум» за пшеном и витаминной смесью.

Два петуха и три курочки. Еще петуха и двух кур – самых крупных – удалось продать. Маленькое стадо одичало, пообтрепалось, но выжило. Птицы, не боясь морозов, важно расхаживали по двору, время от времени раскрывая ажурными веерами хвосты – только хвосты у петухов и оставались снежно–белыми до сих пор.

Ее опередили – уже от порога она почувствовала запах подогретого корма. Драко? Он терпеть не мог павлинов: наверное, те слишком напоминали о прежних временах…

— Да, Сиби, да, моя дорогая, сейчас. Чернушка, подвинься, милая, здесь всем хватит. Цезарь, я могу поднять тебе корм «левиосой», но мне кажется, будет удобнее, если ты спустишься с насеста…

Луна болтала с птицами, засыпая кормушки. Те отвечали, тревожно стрекоча и радостно попискивая.

— Доброе утро, миссис Малфой! – обратилась девочка к ней, не меняя интонации и выражения лица. – Вы не сердитесь, что я их покормила?

— А… почему Чернушка? – Нарциссе и в голову не приходило, что павлинам вообще можно давать клички.

— А вот, смотрите, – Луна поманила ее поближе. – На лапке, видите?

На лапке у Чернушки виднелось темное пятнышко.

— Счастливая! – улыбнулась Луна. – И очень напористая, ее даже Цезарь с Мерлином боятся.

У Мерлина топорщились перья над глазами, напоминая суровые стариковские брови. Цезарь сидел на самом верхнем насесте, презрительно разглядывая ссорящихся кур.

— А Сиби?

— Сивилла. Они кричат к дождю, и всегда она первая начинает.

— А эту как зовут?

— Эту? – Луна наклонилась и пригладила перышки у самой маленькой курочки. – Хедвиг. Вы не против?

— Спасибо, что нету Альбуса, – вздохнула Нарцисса. – Думаю, напрашивался…

Луна пожала плечами.

— Я подумала, что Мерлин вам понравится больше.

Они покормили павлинов, сменили подстилку из резаной соломы на полу и вернулись в дом. Нарцисса поглядывала на невестку, которая успела как‑то ужиться с капризными птицами и раздать им клички. Чего еще она не замечала у себя под боком?

Луна тем временем безмятежно смотрела по сторонам. В малом холле она остановилась и задрала голову.

— Как красиво…

Расписной плафон помнил, кажется, еще Люкова деда. На лазурном фоне под куполом летали и ползали гиппогрифы, горгульи, фениксы, а иногда чуть заметная точка в самом центре стремительно увеличивалась и превращалась в золотого дракона. Дракончика–тезку очень любил Драко в детстве – вечно таскал Элкина «сматлеть длакосю».

— Вы не видели его раньше?

Луна покачала головой:

— Только главный вход, столовую и спальню. И подвал.

Нарцисса вздрогнула, но выражение на лице невестки не изменилось: она сказала всего лишь то, что сказала. Честно перечислила знакомые места Мэнора.

Они с Драко редко заходили в дом, когда приезжали сюда. Гуляли, забирались в старые конюшни и пристройки, уходили в лес, болтали в парке – на скамейке у позеленевшего фонтана… Драко не хотел мозолить глаза отцу… и ей, поняла вдруг Нарцисса. И ей, старой снобке.

— Идемте, – сказала она. – Я покажу вам Мэнор.

Чего не было в бутылке… Сентябрь – октябрь 1980 года

— Тебе не помешает светский лоск, – сказал Лорд. – И умение общаться с леди. Считай это дополнительным учебным курсом.

Он окрестил ее Принцессой. Без всякого намека на связь – просто жена Малфоя слишком походила на принцессок из маггловских сказок: смазливых глупеньких задавак. Лили когда‑то играла такую на школьном спектакле – ей надели жуткий белобрысый парик с большим бантом, будто ее собственные волосы были недостаточно красивые. Эвансы сидели в первом ряду, фотографировали и хлопали. Он глядел из прохода: пацаны из класса засмеяли бы, узнав, что он пошел на малышовый спектакль.

— Ты не понимаешь, просто принцессы бывают только блондинки, – объясняла Лили на следующий день.

Нарцисса Малфой, видимо, тоже так думала.

Он честно приходил и отсиживал свои «учебные часы» за дорогим малфоевским кофе. Принцесска любезничала и щебетала за двоих. Пару раз он пытался ее прочитать – и не смог: разум Нарциссы оказался куда лучше закрыт, чем у ее мужа. Впрочем, большого внимания на это он не обратил: все мысли были только о Лили.