Целитель #01 - Спасти СССР!

– А сказал, что лет через тридцать-сорок! Откуда ж ему знать было, что Гитлер объявится и грянет война! Да мы тогда и коммунизм воспринимали по-своему. О чем мы мечтали, давно уже сбылось! Вам же, молодым, дальше идти, жить лучше нас, гордиться тем, что вы – граждане СССР, и никому не отдавать завоеваний Великого Октября!

А я сидел за партой и думал, что сбудется на этот раз: то, что я только что представил, вспоминая будущее, или завет Непомнящего? «Ждите ответа…»

Вторник, 29 октября 1974 года, вечер,

Первомайск, улица Дзержинского

Сегодня родители не задержались на работе, пришли вовремя. Они как раз раздевались в прихожей, шумно и весело пикируясь, когда в дверь позвонили.

Отец, держа в руках куртку, открыл и впустил в квартиру девушку весьма серьезного вида, в ужасных роговых очках.

– Здравствуйте! – строго сказала девушка. – Михаил Петрович Гарин здесь проживает?

– Здесь, – ответил я, принимая у мамы пальто. – Это я.

– Распишитесь!

– За что? – осведомился я, вешая куртку на плечики. – А-а… Путевка?

– Да, – кивнула строгая райкомовка, будто хотела стряхнуть очки с малюсенького носика, – из обкома передали путевку на ВДНХ УССР. Путевка бесплатная.

Родители переглянулись, а я взял протянутую девушкой ручку и расписался в ведомости.

– Проверьте! – райкомовка сунула мне большой конверт из коричневой бумаги, заляпанный печатями.

Я его вскрыл и достал путевку. Там же лежал буклетик – что-то вроде путеводителя по киевской ВДНХ, чтобы вы не сразу заблудились.

– Все в порядке, – кивнул я.

Девушка резко кивнула, и на этот раз ей почти удалось сбросить очки.

– До свидания! Не подведите, товарищ Гарин!

– Приложу все силы, – заверил я ее.

Дверь закрылась, и родители тут же взяли меня в оборот.

– Прямо на ВДНХ? – охнула мама.

– Прямо, – подтвердил я.

– У тебя все уже готово? – подступил отец с другой стороны.

– В принципе, да, но там шина такая – можно раз за разом ставить все более емкую оперативку или видеоадаптер помощней… Пап, может, перетащим все сюда, домой? А то в гараже холодно и сыровато…

– …И маме неудобно садиться за ЭВМ в мастерской! – подхватил батя. – Сейчас я Игорю позвоню, у него «Иж-комби». Перевезем!

Справились мы за час. Монитор, который я все чаще звал дисплеем, поставили на стол в моей комнате, системник я, по старой памяти, опустил на пол, а принтер расположил на широком подоконнике. Слинковал все, как полагается, включил…

Каретка принтера дернулась, издав короткий стрекот – готова, дескать, к печати. Вентилятор в системнике загудел, а на черно-белом экране сфокусировалась четырехугольная звезда, похожая на логотип Центрального телевидения. Сбоку «проявилась» надпись: «Ampara», сопровождаемая тремя «фирменными» аккордами. Бесхитростную мелодийку я вырвал из композиции Пурселя, которую каждый день запускали в эфире программы «Время» – она озвучивала прогноз погоды. А само название позаимствовал из ненаписанного еще романа Павлова, немного странно продолжавшего «Лунную радугу». Впрочем, на эту простенькую картинку уходила прорва мощности и памяти. Зато реклама!

– «Ампара»? – брови у отца полезли наверх.

– Это название операционной системы. Она очень простенькая, для всех, а назвал я ее так «на вырост». Если начнем экспорт микро-ЭВМ куда-нибудь в Америку, пусть сразу и «Ампару» загружают! Название вполне себе брендовое.

– Ну, у тебя и размах! – рассмеялся папа. – А ну-ка…

Щелканье клавиш сменило картинку на экране выводом текста.

– Язык какой использовал? – отрывисто спросил отец.

– Бэйсик в основном. Сложные языки в «Коминтерне» просто не поместятся, «тяжелые» они, а памяти мало.

– «Коминтерн»?

– «Коминтерн-1»! Это я так назвал микро-ЭВМ. Пусть идеологам будет приятно!

– Аллес гут!

Папа весело рассмеялся, а потом погрустнел.

– Знаешь, Мишка, я тебе даже завидую… – проговорил он. – Ты даже не представляешь себе, сколько времени ты сэкономил, вот так вот здорово стартуя уже сейчас! Я в твоем возрасте был отъявленным балбесом, а в итоге потерял годы. Годы! А ведь это жизнь…