Целитель #05 - Пятилетку за три года!

Иван снова расплылся. Надо будет обязательно Машке ту фотку послать, где он в Карфагене. На верблюде!

Не-е… Так еще можно служить…

– Матрос Гирин! – по-уставному отчеканил лейтенант.

– Я!

– Сдавай вахту – и отдыхать.

– Есть!

* * *

После обеда БПК вошел в терводы Израиля. Как объяснил замполит, сионисты не такие уж и гады. В любом случае арабы куда гаже. Так что если уж дружить с кем-то на Ближнем Востоке, то лучше с евреями. Да и, потом, кто нынче прописан на Земле обетованной? Наши! А со своими договориться легче…

Плюнув на утюг, Гирин обождал, пока тот перестанет обиженно скворчать, и не торопясь, со старанием выгладил парадку. «Сторожевой» зайдет в город Ямит с визитом вежливости.

Погуляем! Пройдемся по ветхозаветным пескам Синая!

Главное, еще в прошлом году рисовали карикатуры, негодуя на израильских оккупантов, оттяпавших полуостров у Египта, а сейчас – тишь да гладь. Кучу всяких договоров наподписывали, Брежнев в Тель-Авив слетал… Палестинцы, которые террористы, грозились его кокнуть, так их самих истребили! Всех, кого достали, а достали многих – танками прошлись по сектору Газа, вдоль и поперек.

Ну и правильно…

Гирин полюбовался парящей рубахой и аккуратно повесил ее на плечики. Теперь на брючках стрелки наведем…

И чего им надо, арабам этим? Хотим, дескать, мирно трудиться! А кто вам мешает? Идите и работайте! Так нет же, они или «калашами» потрясают, или на базарах спекулируют, работяг дурят. На фиг такие союзники!

А израильтяне… вон, по «Времени» передавали, уже четвертый завод строят у нас – в одесской ОЭЗ, в новороссийской и еще где-то.

«Вот это я понимаю!» – подумал Гирин одобрительно и полюбовался наглаженными стрелками. Прямо как черные ножики, порезаться можно…

…А по краю морского простора уже выступала желто-коричневая полоска берега, подведенная белесой линией прибоя. Посреди песков, но с видом на море, кучковались белые здания Ямита – типовые сохнутовские дома и школы, супермаркет и матнас, детсады и поликлиники, синагога и йешива. Снежные и молочные тона строений оттенялись зеленью перистых пальм, на уютных площадях били фонтаны.

А климат какой! Никакой тебе влажности, сухо в любое время года и не слишком жарко. Зима очень мягкая, летом же постоянно, как по расписанию, дует ветер, сгоняя духоту. Благодать!

Правда, под боком сектор Газа, так что не понятно, какая линия проходит через Ямит – фронтира или фронта…

Чуть ли не все полторы тысячи жителей Ямита явились в порт встречать «советский крейсер». Нарядная толпа кричала «ура», махала флажками – красными и бело-синими, со звездой Давида и пятиконечной.

БПК «Сторожевой» загудел приветливо и мягко прижался бортом к чужому причалу. Шалом!

Вторник, 25 мая. Утро

Первомайск, улица Чкалова

Припекало с самого утра – погода не чтила календарь, открывая лето в конце весны. Пышная глянцевитая зелень томно шелестела, мрея в знойной дымке. Дома грелись на солнце, спускаясь к берегам Южного Буга, а река будто бы осознавала свое предназначение – валясь водопадом с невысокой плотины ГРЭС, она плавно и важно несла себя, позволяя окунаться в зеленые волны хлопотливому человеческому племени.

Я жмурился, думая обо всем сразу, – мысли текли, как речная вода, а вот ощущения посещали странные. Как и полагалось попаданцу.

Слыхивал я последний звонок, слыхивал… Но «прошлая жизнь» давно уж подернулась маревом небывальщины и сновидности. Будто и не жил, а смотрел долгое-предолгое, скучное-прескучное кино с собой в главной роли. И какие только глупейшие ошибки не совершал мой персонаж, чего только не творил против логики, против воли…

– Мишенька!

Узнав мамин голос, я встрепенулся, шаря глазами по толпе родителей, нашел – и помахал рукой. Чудится мне или в самом деле мама похорошела за эти месяцы?

В белом батничке и синей юбке «колокольчик» она выглядела стюардессой на отдыхе – сняла форменный кителёк, повесила пилотку на гвоздик – и сияет голливудской улыбкой, дозволяя нахальному ветерку ворошить шатенистый «сэссон».

Словно копируя родительницу, рядом светилась Настя. Скромное школьное платье, ушитое по моде, казалось излишне коротким, выставлявшим напоказ длинные ноги сестрички, и даже белоснежный передничек не исправлял положения.

«С каких это пор ты записался в блюстители нравов? – усмехнулся я. – Что, тебе одному можно родней любоваться?»

– Мамусечка твоя такая красивенькая! – высказалась Рита, оттягивая пальчиками коротенький подол. Белые гольфики и два пышных банта придавали девушке вид, одновременно очаровательный и пикантный.

– Вся в меня! – ухмыльнулся я.

– Ой, Изя, ну, где ты ходишь? – донесся недовольный голос Альбины.

– А чё?

– Да ни чё! Сейчас всё начнется, а ты…

– Я больше не буду! – поспешно оправдался Динавицер.

– Полосатыч! – зароптали в толпе. – Полосатыч!

Торжественная линейка быстренько обрела порядок и стройность – октябрята, пионеры, комсомольцы замкнули квадрат двора, оттесняя мам и пап, бабушек и дедушек.

Директор в строгом черном костюме, оставив в тылу стайку учительниц с носовыми платочками, шагнул на передовую и взял в руки микрофон.