— Интересуетесь? — послышался голос Суслова, одновременно неуверенный и насмешливый.
— Интересуюсь, Михаил Андреевич, — я спокойно поднял глаза. — В нашем мировосприятии хватает пересечений. Не думаю, что успехи СССР в космосе волнуют вас сами по себе, скорее, вы гордитесь фактом — мы это можем! А насчет Педагогической программы… Знаете, лично мне повезло — мои учителя были замечательными людьми. Но ведь не у всех школьная жизнь устроилась счастливо. А ведь это основа основ! Любить свою родину — или имитировать патриотизм, мечтать о светлом будущем или… Знаете, многие нынешние функционеры, зовущие строить коммунизм, напоминают мне тех притвор, что истово молятся господу, в бога не веруя. А где были их учителя? Почему вовремя не заметили искривление души? Но ведь счет выставить некому! Педагоги частенько люди случайные, и это не их вина, а наша беда. И тут строительством новых школ не отделаешься, надо менять систему, поднимать профессию учителя выше всех прочих!
— Думал об этом, — покивал Суслов, и улыбнулся. — Спорил даже с Майей. Говорю, что учителям надо платить, как полярникам, а она мне — тогда, мол, в школу кинутся корысти ради! Ну, тут я ее прижал… — его губы повело в лукавый изгиб. — А тогда, говорю, прижмем тех, кто выдал лжепедагогам дипломы! Это как в кино — можно дать взятку режиссеру, чтобы снял бездарную актрисульку, но зрителей-то не купишь! Посмотрят люди на ее кривлянье, плюнут и уйдут с сеанса. О-о, Миша, это тема бескрайняя! И споров впереди — уйма! Плохо, что я «Учительскую газету» оставил где-то… Там такая замечательная дискуссия затеялась, так новаторы с консерваторами сцепились, что любо-дорого!
— Ну-у… — затянул я. — Новое, знаете, тоже не всегда лучшее. Порой проверенная старая метода куда действенней.