Целитель 11 (СИ)

Лишь в поезде мне удалось до конца оценить глубину женского коварства! Это была настоящая тайная операция — всю неделю моя Ритка, Лизочка Пухова и Наташка Киврина вели подрывную работу.

Мол, доколе нам пахать по выходным? Пора направить комсомольский энтузиазм в русло культурного досуга! Девчонки талантливо изображали глубокое раздумье, чтобы вдруг просиять, и как бы нечаянно вспомнить: «О, в воскресенье же чемпионат по фигурному катанию! Ой, надо же… Так это ж рядом совсем — в Медео! Тут ехать-то… Поехали? Ну, давай съе-ездим! Ну, пожа-алуйста!»

Уж не знаю, входил ли в хитрый план приезд моей мамы, зато последний довод истаял, как эскимо в бане.

«А Юлька с кем останется?» — «Так Лидия же Васильевна же приезжает! И Настена! Ты что, не знал?»

«…Же ж!» — буркнул я в ответ, капитулируя, и моментально был оцелован…

…Маме космический городишко понравился. Как ни странно — своей удаленностью, как обжитой оазис в тоскливой бескрайности степи. Потом бабушка увидала внучку, и Байконур для нее пропал.

Настя поначалу морщила свой прелестный носик, как взбалмошная «центровая» штучка в отстойной глубинке, но вот запуск «Союза» ее реально потряс — в обоих смыслах. Хоть и далеко смотровая площадка, а тяжкий гром старта накатил, да так, что от ракетного гула все нутро трепетало.

Разумеется, сестричка моментально составила компанию Наташе и Лизе с Ритой, а потом и Марина присоединилась. Нам с Володькой оставалось лишь смириться. Уж денек-то можно потерпеть без хронодинамических радостей!

* * *

— А мой где? — Наталья завертела головой, оглядывая привокзальную площадь, и медленно опустила пухлую сумку, не опуская тревожных глаз.

— Да вон он! — воскликнула Лиза.

Киврин явился эффектно — вылез из белого «рафика» с шашечками.

— Такси заказывали? — гордо ухмыльнулся он.

Водитель маршрутки, молодой симпатичный казах, высунулся в окно:

— Все в Медео? Садитесь!

Я уселся на переднее, и протянул руку таксисту, старательно выговорив:

— Амансыз-ба, аталар!

— Аманмын, — живо ответил водила, расплываясь в улыбке, — рахмет!

— Больше ничего не знаю, — гордо сказал я, откидываясь на спинку.

Таксист засмеялся, из-за чего раскосые глаза смежились в щелочки, и весело окликнул пассажиров:

— Все на месте?

— Все! — вразнобой закричали девушки.

— Поехали!

И «рафик», уютно зафырчав, тронулся. Пассажирки болтали и щебетали, приникая к окнам, а я малость загрустил. Меня сладко мучала та пронзительная печаль, что вкрадывается осенью.

Мимо нас, поглощая маршрутку, проплывали улицы красивого советского города. Однажды я побывал здесь, когда Алма-Ату обозвали Алматы на грубом наречии. Я поморщился.

«К черту воспоминания о будущем! Думай о настоящем!»

Мы проехали пафосную площадь Республики, по сути, городскую окраину, и уже ничего не мешало любоваться горами, блистающими снегом на вершинах. Самая высокая — пик Комсомола — матово отсвечивала синеватым льдом.

А дальше по дороге раскинулись яблоневые сады, обиталище знаменитого «апорта». Улица Горная тянулась по ущелью, где стекала речка Малая Алматинка, и обступали ее зеленеющие сопки — полное впечатление, что асфальтовая лента вьется где-нибудь в отрогах Сихотэ-Алиня, а не Заилийского Алатау.

Лишь свечки пирамидальных тополей давали подсказку — тут не Дальний Восток, вокруг — Средняя Азия.

— Могу спорить на что угодно, — заговорил водитель, взглядывая в зеркальце, — вам на чемпионат!

— Выиграли! — хихикнула Лиза.

Я и сам с удовольствием глянул на отражение — синяя олимпийка приятно облегала девушку.

— А вы здешний? — поинтересовалась Наташа, рефлекторно поправляя челку.

— Коренной! — ухмыльнулся водитель. — И отец мой отсюда, и дед.

— А зовут вас как? — Настя чуть вскинула бровки, чтобы синева глаз расплескалась пошире, и таксист тут же послал ей лукавый прищур.

— Айдар! А вас?

— Анастасия! — важно представилась сестричка.

— Да?! — Айдар вылупился, как смог. — Здорово! У меня жена тоже Настя!

— Казашка?

— Не-е! — рассмеялся водитель, плющась. — Скорей уж, казачка! Мы с ней в Ленинграде познакомились, а сама она из Нальчика. Вот такой у нас интернационал!

Дорога выписала плавный поворот, и впереди обозначился Медео — над входом застыли бронзовые силуэты конькобежцев, скользивших по бетонной панели. Полоскали флаги, с легких решетчатых мачт бликовали прожектора, а вдали зеленела селезащитная дамба — взгляд скользил по затравевшему склону, цепляясь за три белых «галочки» — смотровую площадку на старом гребне плотины.

— Приехали! — объявил Айдар. — Если что, я тут еще часика три пробуду точно.

— Будем знать! — прозвенела Лиза.

Марина, выходя, качнула сумочкой, но как-то слишком увесисто. Я подал ей руку, и шепнул:

— ТТ?

— «Стечкин»! — мило улыбнулась «Росита».

Краткого диалога хватило, чтобы снова напрячься.

— Ты чего? — шепнула Рита, беря меня под руку.

— Ничего, — я добавил тону бархатистости. — Любуюсь видами. Лизонькой, Наташенькой… Есть на что посмотреть со вкусом!

— Бесстыдник! — заклеймили меня.

— И еще какой!

Пожалуй, легковесный треп прикрыл мою настороженность.