Целитель

Пока все пытались как можно лучше разглядеть статного волшебника в чёрном костюме-тройке, поверх которого была распахнутая чёрная мантия, а лицо его пряталось за плотной чёрной маской, закрывавшей даже шею, но не короткие седые волосы, я прислушивался к ощущениям в магии, исходящих от не менее приметной волшебницы, шедшей на шаг позади и справа.

Она была в классическом длинном чёрном платье, чем-то напоминая МакГонагалл, в явно высоких сапогах, но на невысоком каблуке — именно от этих каблуков исходил столь чёткий звук — мантия поверх была распахнута на тот же манер, что и у волшебника, а лицо скрыто за маской, но несколько иной — всё так же прикрывалась даже шея, но маска напоминала мне по форме и рисунку что-то азиатское, лисье. И да, волосы были распущены, довольно пышны и огненно-рыжи.

Ощущение магии от неё спутать было невозможно — Эмбер. Но на своих двоих! И магия текла свободно, а не зажато, как в тех случаях, когда она была в кресле. Любопытно.

В гробовом молчании эти двое прошествовали под всеобщим вниманием к столу преподавателей, вполне себе учтиво раскланялись с директором и такими же кивками поприветствовали остальных преподавателей, и заняли предложенные Снейпом места за столом — по левую руку от него.

Не сразу, но ученики вокруг начали тихо обсуждать появление волшебников, а некоторые делились впечатлениями о том, насколько эти волшебники вызывали в них трепет и желание свалить как можно дальше. Последнее неудивительно — ощущения от присутствия темномагического аспекта не из приятных и взывают они к инстинктам живого организма. Конкретно — к искреннему желанию сбежать, поджав хвост. Но даже Эмбер минимизировала это воздействие на окружающих, так что эффект минимален — даже первокурсников лишь озноб лёгкий пробрал. Через пару дней привыкнут. Тёмный волшебник не дементор — вот к тем тварям привыкнуть просто невозможно.

— Не, ты видел? — Эрни оказался очень впечатлительным, и смотрел на меня, сидя за столом напротив, немного напуганными глазами, а лицо его было бледным. — Тёмные волшебники ужасны.

— Просто эффект от их магии, — пожал я плечами, ведь мне от этой магии было ни тепло, ни холодно. — К этому легко привыкнуть. Это как первый раз взять палочку в руки — эйфория и удовольствие, ощущение магии. А через месяц уже и не замечаешь. Здесь ровно то же самое, только спектр впечатлений иной.

— А тебе, — Ханна, как и я, не поддалась воздействию, как и Сьюзен, но это не показатель — воздействие было слабейшим, — как я погляжу, всё равно?

— Так я и сам работаю с Тёмной Магией. Вы удивитесь, но почти каждое дежурство в Мунго связано как минимум с тремя-четырьмя сильными проклятьями, с которыми мне и наставнику приходится разбираться, иногда вышибая клин клином. И вообще, не путайте тёмного волшебника и злого волшебника — это разные вещи.

— В министерстве бы с тобой не согласились, — с ухмылкой покачал головой Захария.

— Просто так вышло, — я наконец принялся за еду, нарезая мясную часть своей немалой порции, — что в этом веке именно тёмные волшебники, причём в основном недоучки и дураки, жаждавшие силы, власти или просто насилия, стали причиной многих проблем не только в Европе и Англии в частности, а вообще в мире. Вон, лет эдак пятьсот назад сообщество магов всем скопом гнобили алхимиков. А всё почему?

— Почему? — одновременно спросили Эрни и Захария.

— Ребята, — Ханна с укором переводила взгляды с одного на другого. — Ну очевидно же. Фламель. Его Философский Камень так взбудоражил общество алхимиков всего мира, что они ударились в жуткую алхимическую чернуху. Бедствий было множество. Вот на них и ополчились тогда всем миром. А Фламель быстренько исчез из поля зрения вообще всех.

— Да и другие направления магии оказывались в подобной ситуации в разное время, — кивнул я и сделал большой глоток сока из кубка. — Только вот я историей не сильно увлекаюсь, без подробностей. Была бы здесь Тамсин — она рассказала бы много больше интересных фактов. В общем, сейчас просто модно бояться тёмной магии, а учитывая повальную безграмотность в этом деле, искусственно созданную правительствами западноевропейских стран, появляются реальные причины страха. И вообще…

Я с аппетитом оглядел блюда в своей тарелке и то, как много вкусного ещё оставалось в общих.

— …давайте закрывать эту тему. Говорить об этом можно просто до бесконечности, единого мнения мы всё равно не достигнем, а вот еда стынет. Магия, может, и чудесна, но не хотелось бы разогревать что-то с её помощью, а ждать, пока не начнёт застывать жирок в отбивных или вот на тех рёбрышках — грех сродни Непростительным.

— А, ну да, конечно, — покивал Захария, понятливо улыбаясь, ведь тоже положил себе много всего мясного, — Разве может быть что-то важнее вкусной еды?

Остальные тоже покивали, улыбнулись и приступили к активной ликвидации гастрономического разнообразия, представленного этим вечером для нас. Как и говорил — почти что пир.