Целитель

— А чего им вдвоем гореть? — крикнул кто-то из-за стены. — Остальные где?

— Да демоны…

— Девка точно в трактире! Говорили, завтра уезжает.

— Уедет… никуда не уедет. Тащите сюда!

— Убьет…

— Девка — она и есть девка. Против всех не сдюжит.

Значит, Рагна не уехала. Альмод мысленно выругался. Встретился взглядом с Нел.

— Девы в беде — твоя слабость? — криво улыбнулась она.

И правда, смешно. Рисковать жизнью ради той, что была лишь мимолетным развлечением? Ухохочешься.

Всю жизнь дураком был — таким и помрет.

— Ты — моя слабость. — Альмод улыбнулся. — Поэтому я сейчас снесу крышу и выплету проход. В столицу? Вернешься в орден? Или куда-то еще?

— Я тебя не брошу.

— Нет времени спорить.

— Ты прав, нет времени, — кивнула Нел.

И рванула к двери, выхватывая меч.

Бешеная. Выживут — сам ее убьет.

За дверями бесновалась тусветная тварь. Многорукая, многоногая, многоголосая. Ничего человеческого не осталось в ней — значит, и обходиться с ней нужно было, как с тусветной тварью. Рубить, жечь, отшвыривать прочь очередное щупальце, остановить летящий камень, бросить обратно, снова рубить.

Может быть, среди этих уже-не-людей были те, чьи ожоги Альмод затягивал в трактире несколько дней — целую вечность — назад. Те, кому когда-то он слечивал поломанные ноги, пробитые в пьяной драке головы, помятые ребра. Кто совсем недавно кланялся на улице «господину целителю». Это уже не имело значения. Не было больше господина целителя. Не осталось и в нем ничего человеческого — лишь ярость. Да звериное чутье, что много лет подряд спасало его людей.

Ярость несла его вперед, ярость крушила кости и вспарывала животы. Ярость собирала плетение — то самое плетение, убивавшее все живое, превращавшее людей в иссохшие мумии, от которых с визгом шарахнулись оказавшиеся рядом. Чутье ловило камни, в момент опасности дернуло за плечо Нел — болт самострела просвистел в дюйме от ее уха, — перешагивало через упавших, не давая споткнуться.

Они прошли сквозь тварь, как проходит сквозь масло раскаленный нож. И все же едва не опоздали.

Трактир пылал, а в дюжине шагов от охваченной пламенем двери — словно огонь вовсе не обжигал ее — стояла Рагна, держа в руках меч. Тварь кинулась на нее, завывая — и отлетела назад, оставив у ног два тела. Девушка закашлялась, сплюнула кровь. Увернулась от вылетевшего камня, взмахнула мечом, качнувшись навстречу толпе — еще одно тело с воем покатилось по земле. С крыши сорвался горящий кусок, рухнул на тварь, заставив с криком прыснуть в стороны. Рагна закашлялась. Не успела уклониться от болта, влетевшего ей в плечо. Выплюнув кровь, девушка перехватила оружие левой рукой. Снова взвыла толпа — и опять отпрянула, оставляя на земле иссохшие тела.

В другое время Альмод бы рассмеялся — все-таки это не он подозрительный тип! Чистильщики и правда не оставили без внимания происходящее в городе. Но сейчас некогда было торжествовать, как и раздумывать, почему он не знает Рагну, где оставшиеся трое, и что орден сделает с ним самим.

Не было времени ни на что — только смотреть, как Нел подхватывает оседающую девушку за талию, как Рагна закидывает ей руку на шею, и снова рубить, и жечь, и расшвыривать, и оставлять посреди толпы высохшие трупы. А потом бежать, бежать со всех ног, волоча Рагну, все тяжелее переставляющую ноги.

Он пришел в себя в лесу, Рагна лежала, скрючившись на боку и прижав руки к боку, между пальцами струйками текла кровь — второй болт пробил ей печень, по счастью, не задев крупных сосудов. Нел выплетала что-то, останавливая ей кровь. А совсем недалеко выла тварь. Все та же, многорукая, многоногая, многоголосая.

Альмод огляделся. Приподнял огромную еловую лапу, свисавшую до земли.

— Сюда, быстро.

Девушки, скрючившись и обнявшись, там поместятся, и снаружи их видно не будет. Для него места не хватит, но это и неважно.

— Я их уведу.

Нел вскинулась было, но Альмод покачал головой. Стер рукавом кровь со ссадины на ее щеке.

— Я вернусь за тобой. Обещаю.

Если будет жив. Но об этом не стоило говорить сейчас.

Она кивнула, затащила Рагну под елку, юркнула следом сама. Альмод плетением сломал молодую березу, прикрыв и еловую лапу, и кровь на том месте, где только что лежала Рагна.

И пошел навстречу толпе.

Год назад, поняв, что задержится в Мирном, Альмод исходил ближайшие окрестности города — на случай, если придется вдруг уносить ноги так быстро, что выплести проход не хватит времени. Приметил болотце, что пересыхало в летнюю жару и заполнялось талой водой по весне. Овражек, по дну которого тек ручей, ледяной в любое время года из-за родников, что его подпитывали. Непролазный малинник, вдобавок заросший крапивой. Горельник, который все местные обходили стороной, чтобы не скакать по поваленным стволам, рискуя переломать ноги.