Целитель чудовищ - 4

— Я приоткрою карты, — продолжил Ордынцев. — Прямо сейчас я собираю молодых людей, которые в будущем будут мне служить. Сумада, которым я сейчас служу, об этом не знают и не должны знать. Пока что они юны, практически дети, и не очень опытны. Я хочу попросить тебя приглядеть за ними. У них есть перспективы, и я не хочу, чтобы этот мир убил их раньше времени.

— Дети? — смутилась Каэда. — Но я толком не умею с ними…

— Они довольно самостоятельны, — начал дожимать Стас, пользуясь ошеломлением собеседницы. — Тебе не нужно менять им пеленки, лишь защитить от очевидных опасностей. К тому же, Каэда. Я не прочь твоей компании, но пока что твоя личность вызовет слишком много вопросов у моей команды. Позволь мне решить эту проблему. Ну а ты, пока я это делаю, узнай о воителях немного больше, чтобы иметь возможность при необходимости прикинуться одной из них. Смело спрашивай, если что-то непонятно у Мари и Киочи. Ты сделаешь это для меня?

— Ну… если ты так хочешь, — окончательно сбилась с мысли Каэда, не зная, что еще сказать. Пристальный взгляд Широ начал ее нервировать. Поэтому, когда он улыбнулся, она испытала облегчение.

— Вот и договорились. Я скажу Мари о тебе. Слушать ее ты не обязана, но и командовать кроме как в домашних делах ты ей не можешь. Если им будет угрожать опасность я был бы очень благодарен, если ты им поможешь.

— Я же сказала, что помогу, — обиженно пробурчала Каэда, накуксившись. — Хватит мне повторять по десять раз, будто я глупая.

— Вот и ладненько. — довольный, как сытый змей, Стас сел обратно в позу для медитации, продолжив тренировки по вызову духовной энергии.

Если с тем, чтобы почувствовать эту мистическую энергию ни у него, ни у Леви не было проблем, то вот с ее вызовом и использованием все было сложнее.

Так как эфир состоял из двух частей, праны и духа, то Ордынцев был вынужден тратить время на тренировки своей духовной составляющей.

И в отличие от той же праны процесс происходил заметно иначе.

Сама тренировка заключалась в формировании в сознании причудливых знаков, после чего мысленной концентрации на них. Требовалось во всех подробностях ощутить каждый завиток или форму искомых иероглифов. А в идеале иметь возможность покрутить их у себя в сознании.

Если же он чувствовал, что поймал один из знаков, то следовало попытаться выпустить духовную энергию в специальный бумажный листик с совпадающим нарисованным знаком.

Таких листиков перед Стасом лежала целая куча. Он мог бы из них сложить колоду Таро.

Минору не особо стремилась распространяться, что какой знак означает, но так как знаки были созданы на основе местной письменности, некоторые из них можно было разобрать.

Единственным знаком, который у Стаса лучше всего получился, оказался «змей».

Ордынцев списал его с одной из тех пластинок, которые вытащили из стен. Разобраться в том, что там было написано он не смог, но пара знаков его заинтересовала.

Надо было видеть лицо Минору, когда Стас показал ей, как с легкостью заполняет знак змеи. Не трудно было догадаться зачем он нужен в запечатывающих нурэ-онну заклятьях оммёдо.

Такой смеси удивления, ярости и гнева он не видел уже давно. Ему даже показалось, что ее проекция сейчас обретет плотность и задушит его в змеиных кольцах.

Но обошлось. Правда задумчивый взгляд древнего ёкая сверлил его еще долго. Ордынцев сумел дать понять ёкаю, что он не так прост, как она считала изначально.

А может дело было в странной змеиной составляющей землянина. Как бы то ни было, Минору чувствовала странное родство с Широ. А если бы она узнала о том, как он видит свою прану, это бы лишь добавило ей подозрений.

* * *

— Кладите их сюда! — лазарет Сумада в этот день был весь на ушах. Привезли большую партию раненных прямиком с фронта. Некоторые из них были в тяжелом состоянии, поэтому все вокруг носились, как наскипидаренные.

Кто-то нес бинты, другие тащили воду, третьи осторожно складывали тела. Рук откровенно не хватало.

Что уж говорить про опытных целителей, которых из-за новых распоряжений совета было еще меньше, так как значительная часть из них отправилась на фронт от чего в цитадели их стало недостаточно.

В центре же всего этого кавардака стояла нерушимая скала имени Хидэо Сумада, о которую разбивались все волны паники.

Его зычный старческий голос перекрикивал остальные крики и сыпал новыми и новыми указаниями.

Подчиненные, выслушивая приказы, немедленно бросались их исполнять.

При этом сам Хидэо не стоял бесцельно на месте, а попутно заращивал особо сложные ранения. Точнее, он не давал пациентам умереть, а дальше за работу брались уже его ученики и подчиненные.

За свои десятилетия врачебной практики старый целитель умел сохранять спокойствие даже в самых безнадежных и страшных ситуациях.

В очередной раз дверь в лазарет открылась, но внутрь вместо еще одной партии носилок вошел тот, кого никто уж точно не ждал.