Целитель чудовищ - 8

Хоть ёкаи в основном и рождались взрослыми, но среди них были и те, кто рос в силе всю свою жизнь. Это не были дети в привычном смысле этого слова, но ёкаи относились к ним именно так. Кроме того, некоторые ёкаи не имели боевой специализации, родившись из каких-нибудь невинных эмоций.

Такие группы обычно старались селиться подальше от людей, в какой-нибудь чащобе. Но от хаоса не спасут даже самые густые леса.

Контакт же столь разных разумных с очень различающимся мировоззрением в условиях средневековья — это готовая формула проблем.

Так они и шли по зеленым полям, раскинувшимся лугам и прекрасным лесам, которым оставалось жить не так много. Ведь хаос непрерывным потоком уже проникал в этот мир, накапливаясь в нем подобно гною в воспалившейся ране.

Да, эта планета боролась с тлетворным влиянием непостоянства, но она ничего не могла поделать, когда у нее в боку торчал «нож», из которого упругими толчками вытекала кровь.

Гонка со временем, в которой жители этого мира отчаянно проигрывали.

* * *

Пики долины долгое время мелькали где-то на горизонте, пока как-то резко не приблизились вплотную. А спустя уже пару часов путешественники смогли полюбоваться на возносящийся вверх величественный шпиль Цитадели Сумада.

По рядам Мизуно пронесся радостный гомон. Дорога до сюда заняла много времени и сил.

— Наконец-то мы сюда доползли, — громко воскликнул Джун, заставив окружающих людей раздраженно на него посмотреть, но никто из Мизуно так ничего и не сказал. За прошедшие недели они отлично познакомились с характером сенсея Стаса. — Я думал сдохну от скуки! Говорил же тебе, Широ, давай бросим этих Мизуно и в миг доберемся до своих.

— Поосторожней со словами, Джун, — подошедший Аой, смерил высшего нехорошим взглядом. — Или твои слова можно будет расценить как предательство.

— С каких это пор отказ от заботы о Мизуно от Сумада приравнивается к предательству? — насмешливо фыркнул Джун и хотел было еще что-то сказать, но тут спешно вступил в разговор Стас.

— Сенсей, — осуждающе взглянул на него Ордынцев. — Мы же союзники. Не говори, пожалуйста, таких слов. Давай не будем создавать лишних проблем Кейташи и Джишину. Им и так тяжело.

— Как же я все это ненавижу, — сплюнул Джун, направляясь прочь. — Раньше было просто. Видишь Мизуно, бьешь его, а теперь даже, нахрен, их послать нельзя. Воистину, наступают последние времена, а значит мне надо выпить. На трезвую голову воспринимать весь этот бред я отказываюсь.

— Прошу простить моего сенсея, — дипломатично развернулся Стас к дяде главы Мизуно, который продолжал сверлить спину Джуна. — Он не имел в виду, то что ска…

— Не считай меня за идиота, Сумада, — желчно хмыкнул Аой и к удивлению Стаса улыбнулся. — Я прекрасно знаю, кто такой Джун. Если он что-то и говорит, то именно это и имеет в виду. Он бешеный пес, который сам не знает, куда побежит в следующую секунду. Обижаться на него, равносильно тому, чтобы обижаться на самого себя.

— Эм, хорошо, — лишь кивнул Стас, не зная, что сказать на такую странную сговорчивость. — Но раз ваши родные благополучно добрались, я вас оставлю. Мне еще надо проверить своих людей и доложиться Джишину.

— Понимаю, — кивнул Аой, отворачиваясь и, словно задумавшись, небрежно бросил. — Если будет время, заскакивай к Кейташи. Он почему-то стал ценить ваши посиделки.

Не говоря больше ни слова, Аой поспешно пошел прочь. Сам же Стас улыбался. Он не стал говорить, что на тех «посиделках» присутствовал и сам Аой, и если бы он не хотел этого общения, то не стал бы вообще заводить об этом речь.

Тем не менее Ордынцев не позволил себе долго думать о такой мелочи. Развернувшись, Стас решительно пошел в ту сторону, в которой сильнее всего ощущалось присутствие Левиафан.

И судя по пришедшей по связи вспыхнувшей радости змейки, она его тоже почувствовала. Однако не кинулась встречать, продолжая выполнять приказ по охране Кизаши. Осознание этого момента наполняло Стаса гордостью. Его маленькая Леви совсем выросла.

Охрана на воротах в Цитадель уже стандартным образом проверила его на наличие хаоса, хоть по взглядам бойцов Стас видел, что его узнали. В их глазах без проблем можно было увидеть облегчение.

Для этих людей каждый возвращающийся высший воитель был надеждой на то, что они переживут «завтрашний день».

Однако, чем ближе он приближался к Левиафан, поднимаясь по сотням самых разных лестниц, тем ощутимей чувствовал, что что-то не так.

Было в эмоциональной сфере змейки нечто подозрительное, от чего Стас напрягался все сильнее.

Вот почему, достигнув жилища Кизаши, он был уже ощутимо взвинчен.

И глядя в лица встречающих, он не мог не ощутить, как в груди что-то протестующе сжалось.

«Леви, Каэда, Кизаши и Кента. Но где Мари? Что случилось?» — Стас все еще задавал у себя в голове вопросы, но, глядя в пустое лицо Кенты, он уже знал ответ.

Книги и фильмы приучили нас, что, когда кто-то гибнет, это должно быть чем-то важным. Что-то, что невозможно пропустить и забыть. И те же высшие воители, в целом, оправдывают эти иллюзии.