Целитель. Приорат Ностромо

Мой вздох вышел не наигранным.

— Елена, там всё было странным! И мое знакомство с этими красотками, и их странная симпатия ко мне… Я ведь целитель, и психосущность человека различаю! А тут… Чуть ли не любовь, да еще у обеих! Как? Откуда? И к кому — к потасканному жизнью мужику за шестьдесят! Смутно мне было… Приятно, конечно, чувствовать такой неприкрытый интерес от молоденьких девчонок, но он совершенно необъясним!

Глаза Елены блеснули.

— А еще что вас поразило?

— Еще? — задумался я. — Понимаете… Они не говорили всей правды, хотя и были искренни. Ведь заслать меня в прошлое… Я не верю, что на подобное решился какой-то там Институт Времени. Да хоть Мировой Совет! Попаданец непременно, хотя бы одним своим присутствием, меняет реальность. Меняет судьбы миллионов людей, многим из которых просто не суждено родиться! Кто же в будущем решится на такое?

— Никто, — согласилась фон Ливен, многозначительно усмехаясь. — Знаете, Миша… Я долго думала над этим, рассматривала каждый фактик, зафиксированный с ваших слов, перебирала разные варианты и версии, а вчера… Вчера я долго не могла уснуть. И тут меня озарило! Понятия не имею, до чего я додумалась, и достаточно ли безумна моя догадка, чтобы оказаться верной… Может, меня настиг обычный парадокс женской логики? Но… Смотрите, Миша. Вы очень правильно, очень резонно заметили, что никто в будущем не стал бы менять прошлое. Ну, а если этот кто-то действовал в настоящем?

Я малость подрастерялся.

— Ну… не знаю… Да нет… Откуда в «Гамме» взяться хронотехнологиям?

— Да причем тут «Гамма»? — повысила голос Елена. — Я о нашей «Альфе» толкую! О вашем, Миша, Институте Времени!

Я завис.

— Чувствую себя, как боксер в нокдауне… — пробормотал, растерянно качая головой. — Вы меня просто ошеломили, Елена!

— То-то! — довольно улыбнулась княгиня из КГБ. Поднялась, и театрально раскинула руки. — Ах, полегчало-то как! — она тихонько рассмеялась. — Что, заговорила я вас? Ухожу, ухожу, ухожу…

Глава 11

Пятница, 9 апреля. Вечер

ГДР, Пенемюнде, Дюненштрассе

Припахали меня сегодня изрядно — я и на сборке импульсаторов потрудился, и тяжеленных пластин отражателей натаскался. Народ ведь обожает грузить начальство, чтобы не слишком отрывалось от коллектива…

Душ меня освежил, и я, чтобы скорее прийти в норму, отправился домой пешком. На ходу мне думается лучше, плюс к тому — напряг сбрасывается, как балласт, и душа воспаряет…

Церемонно пожав руку Ивану Первому, изображавшему бдительного стража, я вышел за ворота ЦИЯИ.

Вечерело. Багровое пламя заката дожигало небеса — верхушки сосен чернели, как обугленные, на фоне лиловых облаков. Накаты близкого прибоя сливались с хвойными шорохами — смолистый дух перебивался йодистым запахом водорослей. Хорошо!

Правда, Рита с Наташей не давали о себе знать, но тревога не касалась меня своими холодными пальцами. Тем более что в «Нойес Дойчланд» мелькнуло несколько строчек в уголку: «ТМК 'Заря-2» готовится к полету на Луну в рамках программы, утвержденной Госкомитетом космических сообщений. Экипаж:

П. Почтарь, командир корабля, Р. Станкявичюс, бортинженер,

В. Джанибеков, штурман. Пассажиры: М. Гарина, Н. Ивернева,

Э. Левицкий, сотрудники ЦТ СССР; А. Елисеев, доктор тех. наук;

В. Янин, доктор ист. наук, академик АН СССР; Н. Дроздов, доктор биол. наук…'

Крошечная заметка, перепечатанная из «Правды», успокоила меня, но и насторожила. Что делать на Луне Янину, знатному археологу и ярому охотнику за берестяными грамотами? А что там забыл ведущий «В мире животных»? Кому в Море Дождей потребовался доктор биологических наук — и всем знакомая медийная личность? Неужто…

В голове мигом развернулись эпические картинки — подземный город на Луне, странные здания, на много этажей уходящие вглубь, чужие звездолеты причудливых форм…

«Тогда это вброс! — озадачился я. — Быть может, верхи затеяли хитрую многоходовочку? Как интере-есно…»

Подойдя к «старому дому», я постучался в толстую дверь, и обнаружил, что та не заперта. Меня это мелкое разгильдяйство не рассердило, как всякого добропорядочного немца, а умилило — Инна непредсказуемо тасовала периоды строгой дисциплины с откровенно взбалмошными «переменками».

Войдя и закрыв за собою дверь, мне сразу захотелось весело ухмыльнуться — сверху неслись крики ликования и экстатический визг.

«Музу пламенной сатиры» я застал в небесно-голубой спальне. Инна Федоровна радостно скакала по ухавшей кровати, словно на батуте, отчего легкий халатик вздувался колоколом, не пряча стройных ног, а груди чуть ли не выскакивали из запа́ха.

— Миша! — восторженно провопила солидная фрау. — Знаешь, кто мне только что звонил? Дмитрий Палыч! Да! Тот самый, великий и ужасный Григорьев! Дэ Пэ тако-ое сообщил… — она задохнулась от счастья, переходя на заливчатый писк. — И-и-и! Мой папа нашел на Луне… всамделишную базу пришельцев! Где-то там… В Заливе Радуги… Или в горах Юра? Да какая разница, правда? Ура-а-а!

Не докричав свой победный клич, Инна бросилась мне на шею, обхватила ногами, и я закружил ее, хохоча и радуясь, разве что не пища.