Целитель. Приорат Ностромо

— С вещами на выход! — пошутил космонавт. Мастерская посадка вернула ему хорошее настроение. — Шлюз-камеры тут нет, так что… Опустить лицевые щитки и светофильтры, проверить герметичность!

Рита послушно опустила «забрало», надвинула прозрачный светофильтр, пропитанный золотом — солнце в космосе злое…

Джанибеков стравил воздух за борт, разблокировал и открыл внешний люк. У Риты внутри затрепыхались «бабочки» — ее глазам открылся дальний склон горы, цвета молотого кофе.

Пилот неуклюже приспособил раскладную лесенку, и в наушники толкнулся натужно-юморной голос:

— Ваша очередь идти на спуск!

Гарина ступила на Луну последней. Она слабо улыбалась, слушая Наташино пыхтенье и оханье Кристы. Вылезать надо было спиной, а ноги плоховато слушались, зато и гравитация не пугала падением. Спускаясь, Рита нечаянно соскользнула с тонкой трубчатой перекладинки, повисла, но силы рук хватило, чтобы удержать тело в скафандре — сто шестьдесят кэгэ! Ну, это если на Земле взвешиваться… А здесь все эти жуткие килограммы нужно делить на шесть!

— Не спешите, Рита… — голос Джанибекова подрагивал.

— Надо же успеть насмотреться, — оправдывалась Гарина, — чтобы надолго хватило! Когда я еще на Луну попаду…

Смешки обитателей грузового отсека задолбили в уши — сильный пол перетаптывался у откинутого трапа. Рита снисходительно улыбнулась: внимание к женщине — предназначение мужчины. Хотя мужское желание помочь и позаботиться всегда подразумевает положительную ответную реакцию. В буквальном смысле — положительную…

— O, какой… какая красота! — выдохнула МакОлифф.

В черном небе сияла бело-голубая Земля. Убывающая планета на четверть скрывалась в тени, как будто выныривая из кромешного океана.

— Левицкий! — возмутилась Наташа. — Что стоишь? Снимай!

«Режиссенто» вздрогнул, и навел объектив, запечатлевая лунные просторы.

— Это за нами, наверное… — пробормотал он.

Со стороны недалекой станции пылили три краулера.

— Рита… Вы здесь? — в наушниках пробился знакомый голос.

— Федор Дмитриевич! — обрадовалась Гарина. — Это вы?

— Я, я! — посмеиваясь, Дворский притормозил. — Жаль, что Инночки нет. Наташа с вами?

— Я здесь! — вызвенел голос Талии.

— Садитесь! Мой «ползун» с номером «четыре»!

Ойкая, подпрыгивая на каждом шаге, Рита забралась на краулер с намалеванной четверкой, и ухватилась за поручень. Наташа с Кристой устроились на заднем «насесте».

— Поехали!

* * *

Торжественной встречи не получилось, уж слишком малогабаритны стандартные блоки станции. Пока Рита вылезла из скафандра, пока стащила костюм водяного охлаждения… В этом «комбинезоне-радиаторе», между двумя слоями синей ткани, зашиты сотни крошечных трубочек, по которым циркулирует водичка. Замерзнуть в скафандре невозможно — десять слоев термоизоляции! — а вот свариться легко. Прежде чем влезть в полужесткий «Орлан», подключаешь входную и выходную трубки к его системе жизнеобеспечения — и на солнышко…

В скафандровой было зябко. Рита шустро разделась догола, стянув спецбелье, отстегнув нагрудник с телеметрическими датчиками, и еще шустрее, резво извиваясь, влезла в мягкий комбинезон, застегнув распах от промежности до горла.

«А ничего так… — оценила она лунную моду. — Комфортно».

— Ритулька! — окликнула Талия. — Готова?

— Мне нечего одеть! — отшутилась Гарина. — Готова! Сейчас, обуюсь только…

Обувка умиляла — мягкие тапочки.

— Товарищи женщины! — глухо взвыл Левицкий. — Одних вас ждем!

— Да идем уже, идем!

Оглядывая себя, Рита вышла в самый «просторный» блок — командный пункт. Восемь с половиной метров в длину и больше трех метров в поперечнике…

«Землянок» и «землян» встречали трое «селенитов» — Леонов, Кудряшов и Дворский. Больше народу просто не вместить.

— Добро пожаловать! — широко улыбнулся директор базы, и шаркнул ножкой.

— Пойдемте, пойдемте! — засуетился Бур Бурыч. — Покажу… кое-что. Сегодня уже очень поздно, и вообще — день прилета, а завтра встанем пораньше, и отправимся на базу пришельцев…

Кудряшов плавно развернулся и шагнул к тамбуру, касаясь поручней. Его догнал Дроздов.

— А на чем… э-э… отправимся?

— На поезде! — бросил Борис Борисович через плечо.

— Тагач — и несколько прицепов, — быстро растолковал Дворский. — Это еще Королев придумал.

— Как санно-гусеничный поезд в Антарктиде! — хохотнул Кудряшов. Откатив толстую дверь, он сделал широкий жест: — Прошу!

Рита мельком огляделась. Они вошли под своды из гофрированной пластмассы. У наклонных стен выстроилась сложная аппаратура, а посередине, на помосте из пустых контейнеров, лежала мумия, накрытая прозрачным колпаком.

Усохшие конечности чужого, впалый живот и ребра туго обтягивала лоснящаяся кожа мертвенного, синевато-зеленого оттенка. Неестественно длинные пальцы, узловатые колени, острые плечи и локти… Рита примечала эти детали, но всем ее вниманием завладевало лицо инопланетянина — ноздри, как у змеи, безгубый рот… И огромные черные глаза.

— Рептилоид! — молитвенно выдохнул «режиссенто».

— Левицкий! — осерчала Наталья.

Эдуард мгновенно вскинул камеру. Плавно повел кругом лабораторного отсека, крупным планом снял импровизированный «рабочий стол»…