Целитель. Приорат Ностромо

— О будущем советского кино, — отзеркалил ее улыбку капраз, и храбро чмокнул, чуя холодок услады. — У вас сегодня день приемов?

— Вроде того! — рассмеялась Ивернева. — Сначала Васёнок нагрянул с Мариной-Сильвой… Слышишь? Это Наталишка деда ищет… — на красивое лицо пала тень. — Миша уехал с самого утра, пытается остановить опасный эксперимент… — пересилив себя, Наташа нацепила голливудскую улыбку. — Ага… А потом Лидия Васильевна пожаловала с Филиппом Георгиевичем… Вопли — это Лея, а Наталишка сегодня в сильном расстройстве, даже свою акустику не включает…

Гирин прислушался.

— И Ромуальдыч здесь? — приятно удивился он. — Или это не его голос?

— Его, его! — темная синева Наташиных глаз просветлела. — И Ромуальдыч не один! — оглянувшись, Талия громко зашептала: — С невестой!

— Вот это я понимаю! — У Ивана скачком поднялось настроение. — А то, как схоронил Марту, так и увял. Настя всё беспокоилась, в Ялту к нему наезжала…

— Вань! — тихонько засмеялась Ивернева. — Если ты решил, что избранница Арсения Ромуальдыча — пожилая и грузная матрона, вроде фрекен Бок, то ты ошибаешься! Это девчонка, откуда-то из Полинезии! Хорошенькая, такая, смугляночка! Ей двадцать восемь… Будет!

— Правильно! — впечатленно рубанул Гирин. — Вот это правильно!

Наташа сделала большие глаза, но капраз не уловил сигнал, пока за спиной не послышался знакомый басок:

— Етта… Привет, Иван, — Вайткус крепко пожал руку командиру корабля, и сокрушенно завздыхал: — Сам не знаю, правильно или неправильно… К-хм! Просто… Тоска такая — и вдруг Маруата! Помнишь наш поход на «Бризе»?

— Еще бы! — с чувством вытолкнул капраз.

— Ну, вот… Похожий рейс был. К-хм… Возвращаемся обратно, заходим на заправку в Табитеуэа, а Маруата уже ждет! Я бы, может, и промолчал, так ведь она ничего не просит, не берет — ни денег, ни подарков! Ну и… «Хочешь, говорю, будем вместе?» Она в слезы… Висит у меня на шее, целует, плачет — и смеется… А мне… Не знаю. С ней хорошо, конечно, но… Сколько мне, там, осталось? Ведь Маруата мне во внучки годится!

— Ромуальдыч, — серьезно сказал Гирин, — она годится тебе в жены! А сколько вам осталось — неважно.

— О! — подняла палец Наташа. — Вам! А то — мне, мне…

Заслышав знакомое урчание мотора, Иван обернулся. По улочке скользнула черная «Волга», изрядно запыленная, отчего ее радикальный цвет больше напоминал «гризайль». С места водителя выбрался мрачный Гарин, но дверцей хлопать, вымещая досаду на машине, не стал — замок аккуратно клацнул.

Завидев «понаехавших», Михаил смягчился.

— Мишенька! — радостно взвизгнула Настя, бросаясь к брату.

Хохоча, Гарин закружил сестренку, по-девчоночьи болтавшую ногами. Тут и Лидия Васильевна выбежала, и Марина-Сильва, а затем Миша подхватил на руки счастливо смеющуюся Наталишку — девочка облапила любимого деда, прижалась, и хорошенькая мордулька выразила полное довольство жизнью.

Не отпуская внучку, Гарин приблизился к Ивану, и крепко пожал ему руку.

— Ромуальдыч, твоя Маруата сияет на тебе, как на мне — Наталишка! — натужно пошутил он.

— Етта… — хмыкнул Вайткус, зарумянившись. — Дед Мороз со Снегурочкой…

— Ну, это еще разобраться надо, была ли Снегурка внучкой! Увел, небось, старый хрыч красну девицу!

Ромуальдыч довольно ухмыльнулся, и посерьезнел, заметив, что в глазах Мишиных — ни кванта веселья.

— Етто из-за Панкова? — позондировал он почву.

— Ну да! — Гарин кисло поморщился. — Я звонил ему, писал на электронку… Бесполезно! — вспомнив, что Иван не в курсе, он объяснил в двух словах: — Панков — это ВРИО директора моего института, и ему приспичило транспозитировать… э-э… переместить зонд в дзета-пространство! Я подсмотрел его план… Сегодня, уже сегодня, он собрался запустить в «Дзету» обычный наш, стандартный образец — отливку из бронзы. Просто, чтобы протестировать системы. А назавтра в графике — транспозитация зонда! А в дзета-пространстве иные константы! И там вообще нет аналога Земли, а Солнце — «черный карлик», излучающий в инфракрасном диапазоне! Ну, куда там зонд запускать? В космическую пустоту? Я этому придурку уже не говорю — ору по радику: «Тебе же из-за разгерметизации всю установку искорежит! Заработаете эмфизему легких! Баротравматическую! Разрыв барабанных перепонок и газовую эмболию! Сдохнете же, идиоты!» Да и черт бы с ними, так ведь… — Наталишка ласково ухватила деда за щеки, и притянула, чтобы страстно поцеловать. И снова уложила голову на широкое мужское плечо. Миша погладил девочку по спинке, и вздохнул. — Больше всего я боюсь воздействия иных физических законов. Черт его знает, как оно произойдет… Может, и не будет ничего… Или оба мира возьмет, да и замкнет? И станут «Альфа» с «Бетой» бесструктурными, а потом — тыдыщ! –аннигилируют! Ничего, так, перспективка?

— Как говорит мой старпом, — свел брови капраз, — «бесперспективняк»…

— Мигел! — нежным голосочком воззвала Наталишка. — У тебя радик звонит!

— И правда…

Михаил передал внучку подскочившей Насте, и вытащил свой изрядно потертый «ВЭФ».

— Да-а?

Радиофон был включен на громкую связь, и до Гирина донесся приятный женский голос: