Целительница: другая

Пятницкая остановилась, размышляя, стоит ли ей прерывать разговор своим появлением.

– Параллельные вселенные – это холоны Космоса. Ну ты понимаешь, я сейчас говорю не про физический космос, а про Космос как мироздание. Давай предположим, что вселенные, а это ведь свойственно холонам, начали разрушаться из-за того, что по каким-то причинам потеряли способность поддерживать свою деятельность и целостность. В общем, начался процесс их распада – разложения на подхолоны. И всё это размывает границы в точке распада, поэтому и происходит наложение одной вселенной на другую.

Тут Виктория всё же решилась пройти на кухню, осознавая, что без пояснений ей не понять того, что говорит человек.

– Доброе утро, – появилась в дверном проёме Пятницкая. – Меня зовут Вика. Вы, предполагаю, Стас. А кто такие холоны?

– Стас, – представился худощавый темноволосый парень лет двадцати и вопросительно посмотрел на Романа.

– Хочешь, сам объясни. Мы здесь на «ты», Вик. А ещё мне было лень сегодня готовить, так что либо сама, либо мюсли с молоком. А кофе я сейчас сварю.

– Могу и сама, кто-то что-то хочет?

– Мы – нет, – отмахнулся Климов.

– Ну тогда и я поленюсь. Холоны важнее.

– Термин «холон» ввёл Артур Кёстлер. Так он обозначил то, что может быть целостной единицей само по себе и одновременно частью другого целого. Например, сердце в моём теле выполняет определённые функции, которые другие органы не выполняют. Это целостный орган. При этом без моего тела, без общности с ним, оно долго существовать не сможет, как и я без сердца. Я умру, тело начнёт разлагаться, то есть распадаться на частицы, на подхолоны. И из этой биомассы возродится нечто новое. Впрочем, это тоже будут холоны. Потому как всё – холоны. И атомы, и наша планета, и вселенная, являющаяся только частью Космоса. Всё состоит из холонов.

Виктория глотала горячий кофе и думала, как просто этот человек с неизлечимой болезнью говорит о смерти и небытие. И не могла понять: это первая стадия проживания горя – отрицание или последняя – принятие?

Однако и разговор был крайне любопытным.

– Получается, и в этой вселенной, и в той что-то пошло не по сценарию, дало сбой. Но почему другую вселенную вижу только я? По твоей теории я – повреждённый холон, которому суждено исчезнуть?

– Не только ты, – наморщил лоб Климов. – И в той вселенной должно что-то идти не так. А там ты видишь Виктора. А ещё ты видишь другую вселенную только в этом доме. На территории этого дома, – поправил себя Роман. – Значит, добавляем ещё один фактор: место.

– И что по этому поводу говорят холоны? – нахмурилась Пятницкая.

– Не факт, что дело только в них, – ответил Роман. – Я вообще считаю, что более важно наблюдать и изучать сам факт взаимодействия двух вселенных. Особенно, если всё идёт к разрушению, то есть это процесс финальный. Можно не успеть его изучить, если это завершится быстро, а мы увязнем в деталях.

– Не хочешь ли ты сказать, – к Вике вдруг пришло неприятное осознание, –  что я могу умереть как испорченный холон и всё прекратится?

– Да, – подтвердил Стас. – Одно из свойств холона – растворяться, если холон не выполняет свои функции.

Теперь падения уже не казались Вике невинными случайностями. Допросилась, чтобы развеяли. И это в тот момент, когда она вдруг решила вернуться к нормальной жизни.

– Будем тебя беречь и наблюдать дальше за событиями, – вздохнул Климов. – И оставим на сегодня. Это надо обдумать. Стас, твои родители когда приезжают? В среду?

– Не уверен. У них какая-то заминка в делах. Может, придётся ещё на неделю остаться. Поймут сегодня.

– Что если тогда тебе пожить у меня? Пусть на диване, но всё спокойнее. Слишком уж много ты пьёшь воды. Сушит рот?

– Да нет. Рисовым пудингом сегодня себя побаловал. Не переживай, я очень редко и чуть-чуть.

– Ладно, если что, предложение в силе.

***

«Шато Уши» оказался отелем в старом замке, подвергшемся реновации. Но Пятницкая не смогла восхититься современным интерьером в средневековых стенах, как было написано в описании на гугл-карте, потому что Иван сидел в баре на открытой веранде.

– Белое вино в одиннадцать утра? – одобрительно закивала Виктория, плюхаясь в плетёное кресло с мягкими подушками напротив Михайлова. – Прекрасная замена кофе.

Она закуталась в плед.

– Красиво здесь, – начал Иван после долгой паузы.

Вика уже успела осушить бокал вина. И он налил ей снова из небольшого кувшинчика.

Сумрачное небо и тонкий слой тумана, застеливший Леман, добавляли таинственности моменту.

– Ты посмотрела программы медвузов? Выбрала что-то?

– Два дня прошло.

Иван неодобрительно взглянул на Викторию.

– Это были выходные! – театрально возмутилась она.

– Чего ты тянешь?

– Зачем ты давишь?

– Вот и поговорили, – тихо произнёс Иван и замолчал, разглядывая бокал с вином. – В гору идти тяжело. Под горку, конечно, проще, только вот больнее, когда кубарем.

– Красивая аллегория, но сейчас я просто сижу и к тому же вместе с тобой.

– Так не бывает. Этот мир в постоянном движении. Как минимум твоё время уходит.