Целительница: другая

– Я возненавидела тебя за твоё враньё, за твою напускную идеальность. Идеальный муж. Идеальная работа. Идеальное спокойствие. Всегда всё знаешь, как ходячая энциклопедия. Всегда готова поговорить. Только что я знаю о тебе настоящей? Ничего. Ты же неживая. С тем же успехом меня мог растить робот и идеально заботиться обо мне, даже гладить по голове и целовать на ночь. Робот без прошлого, никогда не совершавший ошибок, выдающий лишь правильные ответы. А я росла с гнетущим ощущением, что я уродец, который зачем-то чувствует, да ещё вечно ошибается. Вот только и ты, и я – мы в первую очередь люди, а потом уже идёт приставка: мол, обладающие даром. Мы подвержены дуальному мышлению, страстям и порокам. Нас тянет и вниз, и вверх одновременно. Внутренний комфорт и принятие себя важнее идеальности, мам. Ведь идеал – это всегда внешнее и оценочное понятие. А ты себя не принимаешь. И я по твоим стопам себя не принимала. Знаешь, что я поняла и что всегда мне транслировал Витя, а я никак не могла этого осознать, пока не закрылась одна в квартире? Что бы ни случилось, со мной всё окей. Изначально всё окей, а не типа «ты ещё научишься, поднаберёшься опыта» и прочее. Это нормально – чувствовать. И нормально – чувствовать разные эмоции. Из базовых эмоций только одна положительная – радость, а остальные – страх, гнев, печаль, отвращение – с точки зрения общества негативные, но они помогают нам выжить. Без радости человек проживёт, без страха – нет. Бесстрашные долго не живут. Ненормально иметь всегда идеально ровный эмоциональный фон. И показывать даже родным только положительные чувства. Зачем тебе это? Ведь в тебе до недавнего времени было очень много того же страха. Иначе зачем ты тихо сидела в книжном, стирая пыль с полочек, а не использовала свой дар по назначению? И лишь теперь начала раскрываться – центр развития личности с Машей открыла. Не думай, это я лишь поначалу злилась, сейчас отпустило. Обучайте других, тем более если придумали какую-то методу, чтобы объяснять азы магии всем. Знаешь, отчего мне пока не по себе? Я научилась жить без тебя. В этом есть что-то неправильное, словно дерево без корней. Впрочем, я выросла, и я живая. А как ты будешь жить без меня?

Анастасия Георгиевна тихо заплакала, закрыв лицо руками. Вика поднялась и подошла к ней. Присела у её ног и обняла.

– Я прощаю тебя за нелюбовь и зависть. У тебя есть в этом мире своё место, а у меня – своё и, как оказалось, даже совсем в другой вселенной. Я благодарна тебе за моё рождение и твою заботу обо мне. Прости, что пока не чувствую к тебе любви. Во мне было столько сомнений и ненависти к самой себе, что пока я ещё не могу. В душе очень пусто. Впрочем, я верю, что то, что произошло, было правильным и наилучшим из вариантов. Ангел сказал, что было много вселенных, когда мы даже не дошли и до этой точки. Значит, мы молодцы.

Анастасия Георгиевна не могла говорить, лишь продолжала плакать, а дочь обнимала её. Когда слёзы матери стихли, Вика поднялась с колен и села за стол.

– Пожалуй, выпью какой-нибудь твой чай. Кофе остыл.

– Ты уйдёшь в другую вселенную? – с горечью спросила её мама, не спеша ставить чайник.

– Да, мам. Пойду к Виктору. Я хочу быть с ним. А он в другой вселенной.

– Вселенные будут соединены как сейчас?

– Я не знаю.

– Мне грустно от мысли, что мы можем вновь потерять связь.

Вика опять покрутила чашку и спросила:

– Чего ещё я не знаю о тебе?

Мать прямо посмотрела на неё и начала свой рассказ:

– До родов я работала в больнице хирургом. В травме. Надеялась, что так быстрее смогу исполнить своё предназначение, но у меня ничего не получалось. Это было совсем не то место, где людям нужен был мой дар. Чудеса – да, но не чудо мгновенного исцеления. Там не сядешь задушевно поговорить с пациентом, чтобы предложить различные варианты. А когда родилась ты, я ощутила твою силу… – Анастасия Георгиевна замолчала, словно голосовые связки не могли вспомнить, как произносить нужные слова. – Ты права отчасти. Да, поначалу я не могла тебя любить. Смотрела и ужасалась, что не могу. И кляла в сердцах тебя и себя, да и твоего отца. Меня растили как избранную, которой я не стала. А стала я инкубатором для более сильной волшебницы. Мне хотелось просто умереть. Но я не могла бросить тебя. Тогда не только я не справилась. Твой отец не смог перенести моего состояния и ушёл. Помогал финансово. А я жила лишь на одном слове «надо»: не оставлять же тебя сиротой при живых родителях. Да, я тоже отрекалась от дара и своей судьбы. А однажды, когда отболело, когда потихонечку начал возвращаться вкус к жизни, я приняла себя, и тебя, и твоего отца, пожелавшего вернуться. Ты не права. Я тебя сейчас очень люблю. Тогда мы решили начать всё сначала и переехали в Тулу. Тебе было чуть больше трёх лет. Отдали тебя в детский сад, я устроилась работать продавцом в книжный, чтобы больше без дежурств и нервов. Так и пошло.

– Ты отговорила меня поступать в медицинский, да?