Целительница

Шуточная потасовка закончилась тем, что Макс повалил Веру на себя, а потом и вовсе перевернул и прижал своим телом. Они одновременно замерли, поняв, что ситуация перестает быть невинной и подкрадывается интимность. Лицо Макса находилось в опасной близости от Вериного, и в его глазах она увидела ответное желание поцеловать ее.

— Пусти, раздавишь, — деланно засмеялась она, отталкивая его. Поддаться еще раз слабости и уступить своим желаниям она не позволит. С нее хватит! И так головная боль еще будет долго ее мучить.

Пока Вера накрывала на стол, Макс умылся и оделся. Раскладывая кашу по тарелкам, она решила поделиться с ним своим сном.

— Я вот все думаю, почему Антонина так и не вышла замуж? — размышляла Вера, закончив рассказ и воспользовавшись тем, что Макс обдумывает услышанное.

— Кто знает?.. Может решила, что груз ответственности, лежащий на ней, слишком велик и не дело взваливать его еще на чьи-то плечи.

— А ведь она, так же, как и я, не хотела этого.

— Я уже склоняюсь к мысли, что в большинстве случаев согласия ничьего и не спрашивают. Ну вот ты только представь, как бы повела себя, предложи тебе Антонина приехать к ней заранее, чтобы перенять дар? Что? Честно ответь, чтобы ты сделала? — Макс смотрел на нее с требовательным любопытством.

И чего пристал только? Она всячески избавиться от этого хочет, а он тут рисует мифические ситуации. Но невольно Вера задумалась. Вот она получает письмо от Антонины с просьбой приехать. Ясный перец, заманивать она ее стала бы не правдой, а что-нибудь придумала бы правдоподобное. Например, что старая стала и по хозяйству нужно помочь. Конечно, родители, узнав о письме, стали бы уговаривать Веру поехать. Не навязывали конечно, нет, а просили бы проявить элементарную вежливость и уважение к возрасту. Возможно, отец бы отправился вместе с ней. Бабка встретила бы их с распростертыми объятьями… Тут воображение Веры вильнуло — возможно в то время Антонина уже была бы больна, тогда она бы тихо стонала и горестно вздыхала, когда они с отцом переступили порог ее дома. А дальше начинается полоса притворства, время, когда бы умирающая старуха кормила бы ее байками и исподтишка уговаривала принять дар. А кончилось бы все тем, что передала бы его насильно, как когда-то поступили с ней самой.

— Ну и? — вновь заговорил Макс.

— Что и? Никуда бы я не поехала.

— Это ты сейчас так говоришь, — усмехнулся он. — А я вот думаю, что это почти всегда происходит обманным путем.

— Осталось выяснить, почему Антонина показала мне этот сон?

— Кто знает? Может намекнуть на что хотела?

— Ясный перец, не сказочку на ночь рассказать.

Со двора донесся шум — ведро с крыльца упало и звучно скатилось по ступеням.

— Кого еще принесло?

Не успела Вера спросить, как дверь без стука распахнулась, и ввалился в стельку пьяный мужик. Лохматая шапка съехала на бок и закрывала пол лица, тулуп расстегнут и болтается где-то в районе локтей. Под глазом фингал. Все штаны в засохшей грязи. Как будто он болото вброд переходил. Только приглядевшись в нем можно было узнать ученого Самоделкина.

— Василий Петрович! Вы ли это? — воскликнула Вера. Они с Максом одновременно вскочили и подбежали к гостю. Подхватили его под руки с двух сторон, пока он не растянулся на полу. — Что с вами произошло? — но она уже и так догадалась по разящему запаху перегара, исходившему от Самоделкина.

Кое-как они усадили его на стул. Макс остался стоять рядом, подпирая гостя сбоку.

— Девушка, ты должна меня спасти, — еле связывая буквы в слова и пытаясь сфокусировать взгляд на Вере, проговорил ученый.

— От чего же?

Теперь Вера начинала понимать, почему все советовали ходить к Самоделкину в светлое время суток. Сначала она удивлялась, а потом привыкла и перестала задаваться этим вопросом. А он, оказывается, квасил по вечерам. Почему-то у нее не возникло сомнений, что повторяется это изо дня в день. Самоделкин — запойный алкаш, который предпочитает прятаться от всех. Тогда, что произошло сегодня, почему он заявился сюда в таком виде?

— Держи его, — велела она Максу, а сама пошла в подсобку, набирать травы, предварительно поставив чайник.

Через десять минут настойка приготовилась. Вера нашептала на нее отрезвляющий заговор, остудила в тазу с холодной водой и заставила выпить Самоделкина. Еще через десять минут взгляд его прояснился.

— А теперь рассказывайте! — потребовала Вера.

— Да что рассказывать-то? Пью я, сама видишь, — пригорюнился ученый.

— Вижу, но раньше-то не замечала. Что сегодня-то случилось?

— Да что… Надоело мне все в очередной раз, решил к тебе пойти среди ночи. А тут знакомого встретил. Слово за слово… ну и давай кулаками махать. Я ты думаешь, почему дома-то сижу? Потому что буйный я, когда пьяный, — потупился он, и Вере даже показалось, что покраснел.

— Так, а сколько раз ты уже пытался завязывать? — деловито поинтересовалась Вера.

— Так ни разу еще. Бабка-то твоя слегла, когда не пил я еще, а потом уж и не к кому было обратиться.

— Ясно. Тогда приготовься к серьезному испытанию.