Целительница

Пока Макс пристраивал кровать, плотно подгоняя ее к шкафу, Вера тоже оделась. И то, если бы не утренняя стужа в доме, она и внимания бы не обратила, что разгуливает перед мужчиной, хоть и другом, в одной сорочке. Да и ноги жутко замерзли топтаться по ледяному полу. Их она, недолго думая, сунула в валенки. А потом на нее навалилось отупение. Как сквозь толстый слой ваты она слышала крики во дворе. Кажется, кто-то предлагал притащить бревно с соседнего огорода, а голос бабы Маши уговаривал их этого не делать. Дом сотрясался от ударов в дверь, и уже даже Макс не на шутку перепугался. Вера какое-то время равнодушно смотрела, как тот пытается отодвинуть от стены массивный старинный комод. Из болезненной задумчивости ее вывел призыв Макса о помощи.

Когда и комод занял свое место в баррикаде, Вера огляделась и поняла, что кроме печи и стола, ножки которого были привинчены к полу, в комнате ничего из мебели не осталось. А во дворе уже творилось форменное безобразие. Народ сошел с ума и открыто буйствовал. Видно все-таки бревно притащили, потому что в дверь уже били не руками и даже не ногами.

— Слушай, а может того… заговоришь их? — спросил Макс, отдуваясь и опускаясь прямо на пол возле комода.

— С ума сошел?

— Ну ты же вроде научилась?

Вера задумалась. А собственно, почему бы нет? Если она лечит людей, то неужели не справится с таким пустяком, как запудрить им мозг, подчинить своей воле?

Она встала посреди комнаты, вытянула руки ладонями вперед, сосредоточилась и отчетливо произнесла: «Убирайтесь вон! Заклинаю! Все вон! Прочь с моего огорода, от дома, со двора. Забыть дорогу сюда. Повелеваю!»

На какое-то время повисла тишина. Макс с Верой замерли, боясь пошевелиться. И тут началось!

— А ну, хватай! И… раз! И… два! Веселей давай! Вышибай!

Не получилось! Интересно, почему? Но думать об этом времени не было. Из-за шкафа уже во все стороны летели щепки. Скорее всего, от двери уже мало что осталось.

— Живо в подвал! — Макс схватил Веру за руку и потащил в подсобку.

— Какой еще подвал?

— Обыкновенный, какой же еще. Нашел туда вход, совершенно случайно…

Макс уже откидывал пыльную половицу, и Вера с удивлением разглядывала квадратный люк.

— Ничего себе! А что там?

— Понятия не имею. Лезь давай… — Макс откинул люк и подтолкнул к нему Веру.

— Давай ты первый, — попятилась она от зияющей чернотой дыры.

— Лезь, кому говорят! Я следом. Люк тяжеленный.

Вера с опаской ступила на шаткую лестницу, вцепившись руками в края люка. Лезть в кромешную темноту было страшно. Из подвала тянуло сыростью и затхлостью.

— А можно побыстрее? — недовольно проворчал Макс. — Хочешь, чтобы нас прибили тут?

Угроза подействовала, и Вера начала спуск. Как только освободилась верхняя перекладина лестницы, Макс ступил на нее тоже, подгоняя Веру, чтобы спускалась быстрее. Главное, не думать, что там внизу. Вроде, мышами не пахнет и на том спасибо. Но мысли, что увидит внизу что-то ужасное, не покидали голову, и от паутины, что рвалась под ее руками, тоже бросало в дрожь.

Макс захлопнул люк и закрыл единственный источник света. В первый момент Вера дезориентированно замерла, словно ей предстояло не вниз лезть, а выбирать сторону, в которую пойти.

— Я запер нас изнутри, — воодушевленно изрек Макс и тут же наступил ей на руку.

Вера вскрикнула от боли и оторвала руки от перекладины. В следующее же мгновение она полетела вниз, чувствуя, как с ног падают валенки. Благо летела она не долго, но приземлилась не очень удачно — ногу прострелила боль, и стало уже не до монстров в углах подвала. Из последних сил, негромко подвывая, она отползла в сторону, чтобы Макс и тут не наступил на нее.

— Вера ты где? Что случилось? — услышала она взволнованный голос Макса.

Ответить сил не было, нога болела все сильнее. Через минуту копошений и чертыханий в лицо ей ударил яркий свет. Вера зажмурилась и попросила:

— Убери в сторону…

— Я сейчас… — Макса она по-прежнему не видела, зато свет заплясал по стенам подвала, выхватывая фрагменты каменной кладки, заросшей паутиной, какие-то ведра, лопаты… Не хватало только огромных пауков для полной картины заброшенности и мрачности. — Сильно ударилась? — Макс, устроив фонарь так, чтобы освещал пространство вокруг них, принялся ощупывать руки и плечи веры. — Где болит?

— Да, нога же… — простонала она, скидывая с себя его руки. — Кажется, я ее сломала, — слезы брызнули у нее из глаз от осознания глубины несчастья. Ведь если она сломала ногу, то кто ей наложит гипс? Ну, возможно, кого-то они уговорят довезти ее до ближайшего медпункта. Но как она с гипсом поедет домой?! Это же катастрофа! Ну уж нет, так просто она не сдастся — надо будет, на карачках доползет до дому. До Богородского ее Самоделкин точно доставит, а дальше как-нибудь доковыляет. Лишь бы болеть так перестало…

— Давай посмотрю…

Стоило Максу коснуться ее ноги, как Вера пронзительно закричала:

— Мамочки, как же больно!

Макс посветил на ногу фонариком и какое-то время внимательно ее разглядывал.