Целицельница 2

То же разница, но уже между братьями и ними. Тот самый разрыв в умениях. Когда не только знаешь, что и как делать, а совершаешь нужные действия едва ли не на автомате.

Очень хотелось сказать, что и сами справимся, но…

Справиться, конечно, справились бы, однако неизвестно, с какими последствиями. Но это с одной стороны. С другой…

В пятой на троих было больше семидесяти пациентов. Очень серьезная нагрузка.

— Переводим, — сворачивая магему и «вкладывая» ее в карточку, решительно произнесла я.

Гонор не для целителей. Наша задача — максимально возможно помочь пациенту, а не тешить собственное самолюбие.

Еще раз посмотрев на спящего парня — был он на пару лет старше меня, нажала кнопку на браслете. Функционал перенастроили уже в мобильном госпитале, эта в новой раскладке отвечала за вызов медбрата.

Сорок шесть пациентов. Столько было в начале. Пятерых мы уже передали. Теперь еще один…

Главное, что ни одного не потеряли. И хотя таких предпосылок и не было…

Потерять пациента, как рассказывал отец, можно и при вполне благоприятных обстоятельствах.

Полог палатки распахнулся буквально через пару минут после вызова. Дохнуло свежим предутренним воздухом…

— Ну и что тут у вас? — раздался от выхода знакомый голос.

Я развернулась…

— Вот это встреча! — как-то… довольно протянул один из двух мужчин, вошедших в палатку. — Госпожа Салтыкова!

И ведь не хотела, но улыбка сама вылезла на лицо:

— Роман Сергеевич! — машинально сделала я шаг вперед. — Не ожидала увидеть вас в таком качестве.

Роман Сергеевич Углев. Мещанин. Талантливый хирург, работавший в больнице, в которой я сдавала зачеты по подготовке младшего и среднего медперсонала.

Бабник, не пропускавший, по словам знавших его, ни одной юбки. Не обошел он вниманием и меня, но…

Каким бы талантливым он ни был, но будучи дворянкой и целительницей, я выступала совершенно в другой весовой категории.

Правда, без Игоря и Сашки Трубецкого тогда не обошлось, но это была только поддержка, а не полноценная помощь.

— Я знал, что ты далеко пойдешь, — намекая, что сейчас мы с ним поменялись ролями, пройдя между рядами, подошел Роман Сергеевич к нам.

Кивнул Киру, «вытащил» из карты контрольную диагностику. Развернул.

Вердикт был ожидаемым:

— В пятую? — посмотрел он на меня.

Я перевела взгляд на Кира. И ведь не искала поддержки…

Ощущать себя на равных с человеком, уже не раз державшим жизнь других в собственных руках, было непривычно. И странно. Когда одна часть меня стала вдруг старше и увереннее, а вторая — та, что соответствовала не только возрасту, но и жизненному опыту, продолжала сомневаться.

Кир в ответ ободряюще улыбнулся. И даже отступил, словно оставляя нас с хирургом один на один.

— Да, в пятую, — не позволив себе колебаться, твердо произнесла я. И не удержалась, чтобы не уточнить насмешливо: — Вас разжаловали?

— Поставили надзирать за салажатами, — мгновенно нашелся он и, не дав мне вставить ни слова, крикнул, обращаясь к напарнику: — Степа, носилки.

Утро было немного зябким. Но, что утешало, сухим.

На чистом небе радостно висел ярко-желтый круг солнца. Прохладный, но легкий, ненавязчивый ветерок трепал кроны кленов, осин и берез, осыпавших листву на дорожки парка.

В такое утро хорошо просыпаться в задорном настроении, стоять с чашкой кофе у окна и строить планы на день.

С планами на день было туго. Впрочем, как и с кофе.

Я оглянулась на стадион, на поле которого разместился мобильный госпиталь. Анна повторила за мной. Остановился Петр, за руку которого она держалась. Кир…

Бригады медиков и целителей ехали в Москву не только с близлежащих городов, но и со всех концов Империи.

Такая трагедия…

Трагедия, это когда стихийное бедствие. Да и в таком случае нужно поинтересоваться у тех, кто отслеживал погодные явления или движения коры земли, куда смотрели. А это — преступление. Страшное, безжалостное.

И это хорошо, что равнодушными оно не оставило, но…

Тех, кто погиб, не вернуть. Как не вернуть и уверенность в завтрашнем дне, ставшую частью нашей жизни.

Мрачные мысли для такого утра, но других не было. Не потому что устала, потому что столкнулась с тем, что не может не изменить, оставив прежней.

Тяжелый опыт. Отрезвляющий.

— Ты сейчас домой? — Кир вернул меня в реальность.

Отведя взгляд от стен стадиона, кивнула. Пока были с той стороны, усталость была другой. Податливой и покладистой, легко уступавшей слову «надо». С этой стороны она стала въедливой и неуступчивой.

— За нами прислали машину. Если ты хочешь…

— А Анну? — спросила я, не дав ему закончить.

— И Анну — тоже, — вроде как, тяжело вздохнув, согласился Кир.

Я ему не поверила. Трудно сказать, что будет завтра, но сегодня, как бы пафосно это ни звучало, мы были командой.

А это были совершенно другие отношения.

* * *

Моя машина стояла у дома. Кого благодарить за заботу было понятно — Андрей.

Вот только сам он на звонки не отвечал. И только после пятого, когда я уже не знала, что думать, отметился лаконичным сообщением: «Освобожусь, перезвоню».