Цельное чувство

Не о себе хочу говорить я, но о моем отечестве.
Пока не остановится биение сердца, оно будет мне дороже всех благ мира и самого себя.
Я за первое благо считал не только жизнью — честью жертвовать пользе моего отечества. Умереть на плахе, быть растерзану и умереть в самую минуту наслаждения — не всё ли равно.
Но что может быть слаще, как умереть принеся пользу?
Человек, исполненный чистотой, жертвует собой не с тем, чтобы заслужить славу, строчку в истории,
Но творить добро для добра без возмездия.
Так думал я, так и поступал.

Увлеченный пламенной любовью к родине, страстью к свободе,

Я не видал преступления для блага общего,
Согрет пламенной любовью к отечеству:
Одна мысль о пользе оного питает мою душу.
Я прихожу в раздражение, когда воображаю себе все беды,
Терзающие мое отечество.

Конституция — жена Константина… забавная выдумка!

О, мы очень бы знали заменить конституцию законом!
И имели слово, потрясающее сердца всех сословий: «Свобода».

Мы не можем жить, подобно предкам, ни варварами, ни рабами:

Ведь чувство свободы прирождено человеку.
Во имя чего звать к восстанию? Во имя свободы.
Свобода — вот лозунг, который подхватят все.
Свобода, сей светоч ума, теплотвор жизни.
Свобода обольстительна, и я, распаленный ею, увлек других.

Жить и умереть для меня — одно и то же.

Мы все на земле не вечны — на престоле и в цепях.
Человек с возвышенной душою живет не роскошью, а мыслями —
Их отнять никто не в силах.
Тот силен, кто познал в себе силу человечества.
Я и в цепях буду вечно свободен.
О, свобода, светоч ума, теплотвор жизни!..

4. Сперанский

«Лишь дерево непрочное барьера,
Теперь я здесь, а мог быть там!
Их движет политическая вера,
Которую я разделял и сам.

Да, та же вера, но другие люди

И дух другой. И ближе мне
Вот эти в золоте и лентах груди
Всех тех голов в горячечном огне.

Дозирую с умом несчастных вины,

Как конституции точил бы параграф.
Но не на мне ли вин их половина?
Иль перед Богом и людьми я прав?

Я не рожден для доли страстотерпца,

Когда б фортуна улыбнулась им,
Я от всего бы поздравлял их сердца,
Служил бы им так, как служу другим.

Но не могло быть, не бывает чуда,

И я сужу их, справедлив, но строг.
Что ж! Верен я себе, я не Иуда.
Так хочет Рок: им — казнь, тюрьма, острог,

А я — домой, на кресла! Славный повар

Сготовит завтрак. Высплюсь. А потом
На именины, на раут, на сговор
Поеду… Вечером же толстый том

Открою Монтескье иль Филанджера —

Забвение и отдых от забот»…
И пухлою рукой с фуляром у барьера
С блестящей лысины Сперанский вытер пот.

5. Наташа Рылеева