Целуй девочек

В жутком состоянии. Труп женщины в Эфленде. Какой женщины?

Мы с Сэмпсоном прошли за Раскинем и Сайксом к машине, темно-зеленому «сааб-турбо». Раскин уселся за руль. Я вспомнил слова из блюза «Хилл-стрит»: «Будем держать ухо востро…»

– Вам что-нибудь известно об убитой? – спросил я Ника Раскина, пока мы ехали по Чепел-Хилл-стрит. Он включил сирену, и мы здорово разогнались. Вел он машину залихватски и слегка рисуясь.

– Известно очень мало, – ответил Раскин. – Это наша основная проблема – моя и Дэйви – в данном расследовании. Никакой однозначной информации. Вероятно, поэтому у нас сегодня такое славное настроение. Вы, наверное, успели заметить?

– Да, успели, – отозвался Сэмпсон. Я не повернулся в его сторону. Но от заднего сиденья на меня повеяло жаром. Он исходил от его тела.

Дэйви Сайкс обернулся и хмуро посмотрел на Сэмпсона. У меня сложилось впечатление, что они вряд ли станут лучшими друзьями.

Раскин продолжал говорить. Ему явно нравилось быть в центре внимания, вести крупное дело.

– Расследование всех фактов сейчас полностью под контролем ФБР. Служба окружного прокурора тоже подключилась. Я не удивлюсь, если и ЦРУ окажется среди участников оперативной группы.

Они уже прислали какого-то задвинутого придурка из своей хитрой конторы в Сэнфорде.

– Что означают слова «всех фактов»? – спросил я Раскина. В голове у меня зазвучали сигналы тревоги. Я снова подумал о Наоми.

В жутком состоянии.

Раскин быстро обернулся и посмотрел на меня. У него были проницательные синие глаза, и он оглядел меня, будто примериваясь.

– Поймите, мы не уполномочены вообще говорить вам что-либо. Нам не разрешено также привозить вас на место преступления.

– Я понял, что вы имеете в виду, – сказал я. – Ценю содействие.

Дэйви Сайкс снова обернулся и посмотрел на нас. Мне показалось, будто мы с Сэмпсоном – игроки другой команды – стоим у линии схватки и ждем, когда вбросят мяч, чтобы сцепиться с соперниками.

– Мы едем к месту третьего по счету убийства, – продолжал Раскин. – Мне неизвестно, кто жертва. Разумеется, я надеюсь, что это не ваша племянница.

– А в чем суть этого дела? Почему такая секретность? – спросил Сэмпсон. Он сидел, вытянувшись, как струна. – Мы здесь все полицейские. Перестаньте говорить загадками.

Детектив по расследованию особо важных преступлений полиции Дарема помедлил, прежде чем ответить.

– Некоторое количество женщин, скажем, несколько женщин, исчезли на территории, охватывающей три графства штата: Дарем, Четхем и Орендж, где вы сейчас и находитесь. До настоящего момента в прессе появились сообщения о паре исчезновений и о двух убийствах. Убийствах, не связанных друг с другом.

– Вы хотите сказать, что средства массовой информации действуют заодно со следствием? – спросил я.

Раскин усмехнулся.

– Такое в самом радужном сне не приснится. Просто им известно ровно столько, сколько ФБР пожелает им сообщить. Никто вроде бы не утаивает информацию, но и не торопится ее выкладывать.

– Вы сказали, что несколько молодых женщин исчезли, – напомнил я. – Сколько именно? Расскажите о них.

Раскин цедил слова сквозь зубы:

– Мы полагаем, что их восемь – десять. Возраст – до двадцати или чуть больше. Все учатся либо в колледжах, либо в средней школе. Пока нашли только два тела. То, на которое мы собираемся взглянуть, может оказаться третьим. Все тела обнаружены на протяжении последних пяти недель. По мнению ФБР, подобной жуткой вакханалии похищений и убийств, возможно, еще никогда не случалось на Юге.

– Сколько людей из ФБР в городе? – спросил Сэмпсон. – Взвод? Батальон?

– Они здесь в полном комплекте. Согласно их «свидетельствам», похищения перешагнули через границу штата – в Виргинию, Южную Каролину, Джорджию и еще дальше на юг, во Флориду. Полагают, будто наш общительный коллекционер умыкнул капитана болельщиков команды Флоридского университета на финале кубка Орендж в этом году. Они прозвали его Злодеем юго-восточных штатов. Неуловим, как невидимка. Контролирует ситуацию даже сейчас. Называет себя Казановой… считает, что в любви не имеет себе равных.

– Казанова не оставлял на месте убийств каких-нибудь своих меток? – спросил я Раскина.

– Только в последнем случае. Похоже, он вылезает из норы. Жаждет общения. Связи с нами. Сообщил, что он Казанова.

– Среди жертв попадались чернокожие женщины? – спросил я. Одна из особенностей преступников, совершающих серию убийств, та, что они склонны избирать жертвы по расовому признаку. Все белые. Все чернокожие. Все латиноамериканцы. Как правило, не мешая.

– Одна из пропавших девушек – чернокожая. Студентка Центрального университета Северной Каролины. Два обнаруженных до сих пор тела принадлежали белым женщинам. Все пропавшие женщины чрезвычайно привлекательны. У нас на информационном стенде их фотографии. Кто-то даже назвал это дело «Красавицы и чудовище»[6]. Подписал на стенде большими буквами над фотографиями. Это еще одна зацепка, которой мы располагаем.