Целую, Кощей

– В натуре! – обрадовался Аристофан. – Фильтрация! Ко мне в отряд много пацанов просится, босс. Зачем нам придурки? Мы лучше конкретных бойцов наберём.

– Ну, смотри сам, – повторил я. – А чего вы инструмент-то воруете? Почему бы просто не купить?

– Зачем, босс? – удивился Аристофан.

Ну да, зачем покупать, если можно украсть? Да ладно, пусть как хотят, так и действуют. Экономия, опять же.

– Батюшка Секретарь, – подала голос Олёна, тихо сидевшая в сторонке. – Я разузнала, кто колдовством в бабкином тереме балуется. Это бес тот, третий, которого споймать никак не могут. Он сегодня нашел меня и сказал, что и яблоко последнее он вчера снова подкидывал да ничего из этого не вышло. А потом вечером, пока все на кладбище ушли, зелья какого-то в колодец Яги насыпал.

– Вот паршивец. Надо отловить его обязательно, слышишь, Аристофан? А ты, Олён, сказала ему, чтобы он прекращал свои диверсии?

– Да сказала, батюшка, – вздохнула бесовка, – только он злой очень на участкового, отомстить хочет и меня уже не слушается.

– Ладно. Что-нибудь еще? Нет? И на том спасибо. Мы тогда с Михалычем в монастырь наведаемся, проверим, как там дела… Вы чего ухмыляетесь? Михалыч! Ты что, разболтал?!

– Ничего дедушка нам не говорил, мсье Теодор, – с верхнего этажа спускалась Маша. – Про девушку вашу даже словечком не обмолвился. Но это так романтично… Я так рада за вас, мон шер!

– В натуре, босс.

Калымдай только улыбнулся и кивнул головой, а Олёна мечтательно подняла глаза к потолку.

А, ладно. Наверное, оно и к лучшему. Помогут если что. А Маше всегда в её кожаную жилетку поплакаться можно. Лишь бы не увидел никто, не поймут.

– А про свою девушку Михалыч вам рассказал? – спросил я мстительно.

– В натуре, босс! Реально молодец Михалыч!

– Он такой проказник, наш дедушка! – восторженно хихикнула Маша.

А Калымдай снова промолчал, только поднял вверх оттопыренный большой палец. Олёна широко заулыбалась и покивала головой.

Вот и поязвил.

– Ладно, пошли дед.

– И я с вами, мсье Теодор!

– Это еще зачем, Маш?

– Ну как же, – Маша удивленно захлопала глазами. – Должен же кто-нибудь посмотреть на вашу пассию? А может быть она нам совсем и не подходит? А если она…

– Перестань, Маш, – перебил я её. – Сам как-нибудь разберусь. Я же к тебе с твоим послом с советами не лезу?

– Ой, ну и силь ву пле, – надулась Маша.

* * *

Я торопился увидеть Варю и в монастырь мы прибыли уже часа через два. Я снова переоделся, только на этот раз никаких сапог, шпаг и треуголок. Пускай к моей стандартной одежде привыкают.

Две молоденькие монашки сразу отворили нам ворота, очевидно предупрежденные настоятельницей и почему-то хихикающие и поглядывающие на меня. Я возмущено взглянул на Михалыча, но он отрицательно замотал головой, мол, тут и без него найдется кому посплетничать.

Матушка настоятельница притащила за руку Варю и, обменяв её на деда, тут же исчезла с ним в монастыре, а мы так и остались стоять посреди двора.

– Здравствуй, Варя…

– Здравствуйте, батюшка Захаров, Федя! – хихикнула Варя.

– Просто Федя, – пробурчал я.

Изо всех уголков, коридоров, балкона, на нас глазели любопытные монашки и торчать посреди двора ради их удовольствия меня совершенно не грело.

– Варюш, а пойдем куда-нибудь отсюда?

– Ой, а это зачем? Ой, я боюсь…

Я удивленно глянул на неё, но наткнулся на такой ироничный взгляд, что не выдержал и рассмеялся:

– Ну что мы тут торчим, как три тополя на Плющихе?

– Почему три? А что это за Плющиха?

– Да не важно, потом расскажу.

– Можно в сад пойти…

– А тут и сад есть? Прямо в монастыре?

– Ну, садик такой, маленький на заднем дворе, – пояснила девушка.

– Ага, отлично. Веди.

– Слушаюсь, батюшка Федя! – хмыкнула она.

– Ну, Варь…

Садик и правда был маленький. С десяток яблонь или каких-то других деревьев, я их только в вазе на столе разбираю, несколько кустов и лавочка, на которую я тут же и уселся.

– Садись, Варюш, – я похлопал ладонью по скамейке.

– Что вы, нельзя мне!

– Можно. Хочешь, я тебе и разрешение оформлю? С печатью, всё как положено.

– Ой, а вы и писать умеете?

– Издеваешься?

– Совсем чуть-чуть, батюшка Федя, – снова хихикнула Варя.

– Ну, садись, садись, а то и мне вставать придется, а у бедного батюшки Феди ножки устали, а ему еще обратно в Лукошкино по лесу шагать.

– Бедненький… – протянула девушка, осторожно усаживаясь на краешек скамейки. – А что это вы туда-сюда, так и бегаете? В монастырь хотите? Так вас в женский и не возьмут-то.

– Варь, ну чего ты мне выкаешь? Мы же с тобой почти ровесники. Давай на ты.

– Никак нельзя, батюшка Федя, не по чину мне.

– Ой, да ладно, – засмеялся я. – По чину, не по чину… Я, может быть и ниже тебя, если по вашим чинам сравнивать. Ты же боярского роду, а я… хм-м-м… Статс-секретарского. Не знаю, если честно, кто тут кого выше…

– А откуда вы знаете, что я боярского роду? Вызнавали про меня?

– Конечно, – кивнул я. – Я хочу всё про тебя знать.

– Это зачем же вам такое? – зарделась Варя и опустила глаза.

– А не скажу! – засмеялся я, а потом серьёзно добавил: – Варюш, а ты хочешь монашкой стать?