Целую, Кощей

– А вот и скажу! – заявил Лиховид и начал листать страницы, бормоча себе под нос: – Меч Архангела Михаила… это не тот… Меч Артура… а енто хто такой? Меч Роланда какого-то… вот же имечко придумали… Меч Масамунэ… китаец что ли, али японец какой? Ага! Вот! Меч-кладенец обыкновенный!

– Да ладно, – хмыкнул я. – И что же там всё-всё про него написано?

– Всё-всё, – важно подтвердил колдун. – Вот смотри… так… Бова-королевич… Ага помню этого охальника… Что тут еще? Змей какой-то… Башку Змею снёс под корень…

– Ну-у, дедушка… – разочарованно протянул я. – Про Бову-королевича и его битву со Змеем это у нас даже дети малые знают… Я же, и говорю – точно книжка со сказками!

– А чего же тебе еще надоть?!

– Так если бы там что-нибудь колдовское было в этой вашей книге. Ну, про меч, к примеру заклятие или еще какое колдунство, а так… Я тоже могу любую книгу открыть и сказку рассказать.

– Ага! – торжествующе заорал Лиховид. – Есть такое колдунство в моей книге! Вот… сейчас… Ага!

Лиховид старательно вглядывался в книгу, а потом торжественно зачитал:

– А ежели тебе надобность в мече возникнет, то должон ты… тут чёй-то плохо видно, клякса какая-то… ага, вот… сказать слово колдунское тайное и произносится оно ГЕОНЕГОНЕ! Понял?!

– Чего-чего? Как-как произносится? – я приложил руку к уху, а Михалыч тем временем поспешно строчил на обрывке бумаги, стащив карандаш с моего стола.

– Геонегоне! – торжественно повторил Лиховид.

Михалыч украдкой кивнул, а я облегченно выдохнул.

– Был не прав, Лиховид Ростиславович. Искренне прошу прощения, что не поверил вам сразу. Очень рад, что удалось разрешить наш спор, причем в вашу пользу со счетом 1:0. На том разрешите откланяться – пойду рыдать в подушку и учить хорошие манеры обращения со старшим поколением. До свидания дедушка.

– Чаво?

– До свидания, говорю, дедушка Лиховид! Вы победили, впрочем, как всегда и мы тоже, как всегда гордимся вами. До свидания! Заходите как-нибудь на чай, когда мимо пролетать будете, а нам сейчас пора – дела у нас.

Старый колдун рассеянно потоптался в воздухе, пробурчал «Вот то-то!» и всосался в стену. А я кинулся к Михалычу:

– Записал?!

– А то!

– «Геонегоне», – прочитал я по бумажке. – И что это значит? Белиберда какая-то…

– Всё в порядке, внучек, – отобрал у меня бумажку Михалыч и запрятал в кошель. – Тайное слово и должно быть таким, чтобы его никто не знал и даже случайно произнести не мог.

– А ну да, логично в принципе – как пароль в компьютере. А как им пользоваться этим словом-то?

– Да как обычно, – пожал плечами дед. – Смотришь на колдовскую штучку или думаешь о ней, а сам слово говоришь только громко и понятно.

Осталось теперь заучить слово наизусть. Но я на всякий случай вытребовал бумажку у Михалыча и списал себе на листочек это слово, тщательно перепроверяя каждую букву.

И всё. На большее сил у нас не хватило, да и ночь уже близилась к полуночи, и мы отправились баиньки, а Калымдаю постелили на диване в кабинете.

* * *

Утром меня разбудил Дизель, но я даже не рассердился, тем более что Калымдай, приподнявшись с дивана, сразу же шикнул на него.

Завтракал я очень рассеяно, в голове никак не мог сложиться чёткий план дальнейших действий. Калымдай с дедом посматривали на меня пока, наконец, дед не выдержал:

– О чем, внучек пригорюнился? Чего буйну голову, чуть ли не в миску с киселем повесил? Выкладывай как на духу, что тебя печалит? Ежели каверзу какую затеял – пороху там Гюнтеру в портки напихать и поджечь, али в бухгалтерии сейф с зарплатой упереть, то и нам скажи с майором. Нам тоже позабавиться охота.

– Да не, деда, просто никак не соображу, как мы эту встречу проводить будем. Как Марьяну туда доставим?

– Раз на Горыныче не хочешь, – дед отобрал у Тишки, а может и у Гришки стащенный с тарелки пирожок и положил его обратно, – тогда надо обратно так же вести, как и сюда.

– Фон Паулюсуса запрячь на это дело?

– Почему бы и нет, Федор Васильевич? – Калымдай тайком стащил с тарелки тот же пирожок и опустил под стол. – У него уже опыт есть. Посадит царевну вместе с собой на коня да отвезет.

– Ну, допустим, – я прислушался к чавканью из-под стола, вздохнул и через силу засунул следующий пирожок себе в рот, хотя уже и некуда было. – А мы как к тому мосту доберёмся? На Горыныче?

– Можно и на Горыныче, – согласился дед. – Только куда мы твоего коня денем? На Горыныче его точно не перевезти.

– Какого моего коня? Ты о чем, дед?

– Ну а как ты хотел, внучек, чтобы Кощей пешком на такую встречу заявилси?

Калымдай одобрительно кивнул и потащил с тарелки следующий пирожок.

– А при чем тут Кощей? – я поспешно подвинул тарелку к себе. – Он что, объявился?

– Не, нету его, злодея нашего, – покачал сокрушенно головой дед. – Тебе заместо его придется ехать.

– Ну, мы так и планировали, – пожал я плечами. – Схожу, отдам участковому Марьяну и назад. А при чем тут конь?

Мы с дедом непонимающе смотрели друг на друга, но тут вмешался Калымдай:

– Я, кажется, понял причину вашего замешательства, Федор Васильевич. Вы должны будете не просто отдать царевну, но и усиленно изображать из себя Кощея-батюшку.

– Да ну на… Зачем?