Целую, твой Франкенштейн. История одной любви

Когда мы добрались до места, выяснилось, что «Мидленд» тоже стоит без света.

– Что случилось? – интересуемся мы у швейцара.

– Никто не знает. Телевизоры не работают, интернета нет, службы экстренной помощи сейчас в больницах и на вокзалах. На рельсах застряли поезда.

«Это даст Виктору необходимое время», – проносится у меня в голове.

Клер решила поселиться в номере Рона. Полли и мне он оплатил отдельные номера. Увидев, что я протягиваю свою кредитку, лишь отмахнулся.

– Выдайте им пару зубных щеток и бутылку бренди, – обращается он к швейцару.

– Я буду молиться за нас, – проникновенно говорит Клер, что в данных обстоятельствах звучит почти разумно.

Мы с Полли поднимаемся по лестнице к нашим номерам.

– Только ничего не предпринимайте в одиночку, пожалуйста, – прошу я. – Поговорите со мной утром. Не торопитесь!

Вместо ответа Полли целует меня в губы. Простой поцелуй. Ничего особенного. Словно признание того, что сегодня случилось. Но что именно случилось?

Мне не спится. Из номера Полли доносится звук льющейся воды. Я выскальзываю из отеля в кромешную тьму и иду обратно к бункеру. Город словно во время авианалета: на улицах никого, кругом мрак. У одной из дверей замечаю парня, зябко свернувшегося в спальном мешке.

Спрашиваю:

– Что случилось?

– Свет отключился. Везде, – говорит он.

Откуда-то издалека в тишину врывается завывание сирены.

Наконец, я у входа в бункер. Внешняя калитка заперта на замок. Сердце ёкает от радости. Виктор жив и сумел незаметно выбраться наружу! Я спешу к его дому. Холод, раны, мокрая одежда, смертельная усталость – все это отступило на второй план.

Здание, где находится квартира Виктора, естественно, тоже не освещено. Дверь парадного подъезда заперта – во время отключения электричества замок закрывается автоматически. Консьержа на месте нет. Тогда я обхожу дом вокруг и забираюсь на пожарную лестницу. Мы так уже делали с Виктором раньше – прокрадывались в его квартиру, словно два подростка, мечтающих о первом сексе. Значит, вот кем мы себя ощущали? Наверное, да. Взобравшись по лестнице, я, как заправский паркурщик, прыгаю на нужный балкон. Главное, не смотреть вниз, в черную пропасть.

Раздвижные двери открыты. Захожу внутрь. Ноздри улавливают знакомый аромат свечи с ароматом граната.

– Виктор? – тихо зову я.

Он всегда педантично кладет вещи на свои места. Я без труда нахожу спички и зажигаю свечу. А потом еще одну. И еще. Теперь комната похожа на святилище. Виктор аккуратист. Никогда не оставляет за собой следов. Раз он выбрался из бункера, значит, скоро вернется.

Я принимаю душ. Надеваю пижаму Виктора. Забираюсь в его кровать и засыпаю до утра. Мы счастливцы, даже самые худшие из нас, ведь после ночи всегда настает рассвет.

Человечество – не стационарная система

Оно продается в любой мясной лавке. Баранье или бычье. Человеческое выглядит почти так же. Размером примерно с кулак. Насос, перекачивающий по телу кровь. Сердце смещено влево – две трети его массы приходятся на левую часть груди. Оно никогда не высыхает, так как находится в наполненной жидкостью околосердечной сумке. А кроме того, имеет довольно сложное строение. Сердце состоит из четырех камер: левое и правое предсердия, а также левый и правый желудочки. Через предсердия кровь из соединенных с ними вен поступает в сердце. Из желудочков выходят артерии, которые выводят кровь из сердца. Правое предсердие и желудочек меньше левой пары. Камеры всегда находятся в одной из двух фаз: систола, когда сердечная мышца сокращается, изгоняя кровь из полостей, и диастола, когда сердце расслабляется, и они наполняются кровью. Сердечный цикл отражают цифры, которые мы получаем, измеряя давление. В моем случае: 110 (систола) на 65 (диастола). Сердце начинает биться у плода еще в материнской утробе – с двадцать второго дня беременности – и с тех пор не останавливается. До того мига, когда не остановится окончательно.

* * *

Виктор исчез восемь дней назад. Я хожу в его куртке. Молока в холодильнике больше нет. Поиски в квартире ничего не дали. Виктор не оставлял следов, словно жил не у себя дома, а в гостях. Как выяснила Полли, квартира зарегистрирована на некую швейцарскую компанию. Больше ничего узнать не удалось.

Пришлось связаться с университетским отделом кадров. Для них я не существую: не член семьи, не деловой партнер, мое имя не указано в графе «С кем связаться в случае экстренной ситуации».

– Чье же имя там стоит? – любопытствую я.

– В качестве контакта значится компания, зарегистрированная в Женеве.

Вот и все, что мне ответили.

– Оказывается, профессор Штейн взял отпуск! Вот так вдруг? Да он с ума сошел! – рассказываю я Полли.

– Люди не исчезают в никуда, – хмурится она.

– Формально он и не исчезал. Счета в порядке. Необходимые документы составлены. Но кем? – не понимаю я.

– В любом случае, массивное отключение электроэнергии в Манчестере вызвало обрушение городской компьютерной сети. Утеряны миллионы гигабайт данных. Включая записи Виктора, – объясняет Полли.

Его сотовый выключен…