Целый океан страсти

– Естественно! Но коварный заговор был раскрыт. В итоге наш университет получил все завещанные деньги, а их было, как я говорила, очень и очень много.

– Ну и история, – пробормотала Анна. – Услышишь – не поверишь. Подумаешь, что все просто выдумано. Интересно, на что рассчитывал многоопытный адвокат, затевая такое? Неужели думал, что никто ничего не заподозрит?

– В том-то и дело, что именно так он и думал. Ведь он сотрудничал с Райсом столько лет и считался его лучшим другом, – грустно заметила Джессика. – Он был уверен, что никому и в голову не придет мысль о том, что это именно он стоял за смертью Райса.

– Надеюсь, он будет гореть в геенне огненной, – бросила Анна Бальдини. – А как ты живешь там, в Техасе?

Джессика улыбнулась:

– Хорошо живу. С родителями. Они у меня очень добрые. Они любят меня, а я люблю их.

– А у вас там что – дом или ранчо?

– У нас там дом. А у моего дедушки, мексиканца Хуана Мануэля Убальдо, там свое ранчо. Огромное! Я там провела все свое детство.

– Небось здорово ездишь на лошадях? – поинтересовалась Анна.

– Я езжу на них с двух лет, – призналась Джессика. – Ведь ранчо моего дедушки только на лошади и можно объехать.

Анна Бальдини прищурилась:

– Ну, это, может быть, самое главное для этой роли. Я ведь тоже сценарий читала. Согласно ему, Зенобия скачет то на лошадях, то на верблюдах. В общем, настоящая женщина-воин – все время на чем-то скачет. Уверена, что у тебя получится. А если что-то не будет получаться, тебе сразу поможет Нельсон. Он – гений. И прекрасно умеет работать с актерами. В том числе и с непрофессионалами. Здесь много будет непрофессионалов. Однако, глядя на них, ни за что не подумаешь, что он находит их порой прямо на улице. Без всяких фотосессий, без всяких кастингов. И что они никогда нигде не учились, прежде чем появились в его картинах. – Анна покачала головой. – Глядя на них, создается полное впечатление, что все они окончили студию Ли Страсберга и работают по системе Станиславского. И так не одна я считаю – так считают почти все. В том числе и самые маститые профессионалы Голливуда, которые все зубы на постановке фильмов съели. А память у тебя хорошая?

– Не жалуюсь, – улыбнулась Джессика Армстронг.

– Ну, вот и хорошо. Заучивай хорошенько текст – и во всем слушайся Нельсона. Это и есть главный рецепт успешного участия в картине. А теперь закрой глаза и сиди тихо, – скомандовала Анна.

Джессика почувствовала, как руки гримера запорхали вокруг ее лица. Это продолжало долго, очень долго. Джессика невольно погрузилась в воспоминания. Она успела вспомнить ранчо своего дедушки и смешную лошадь по кличке Стрекоза, которая всегда высоко вскидывала задние ноги, когда в небе начинали кружить орлы – словно боялась, что они вдруг схватят ее и утащат. Джессика вспомнила и то, как на недавних занятиях в университете преподаватель рассказывал им о настенных росписях в храмах древней Пальмиры. А ведь тогда она даже и подумать не могла, что ей предстоит играть роль царицы этой самой древней Пальмиры в фильме Ричарда Нельсона. Да, удивительно причудливо складывается жизнь!

– Можешь открыть глаза, – наконец прозвучал голос стилиста.

Джессика взглянула в зеркало. В нем теперь отражалась другая женщина – гордая красавица с высокими скулами, невероятной глубины серебристо-серыми глазами и яркими губами.

– Это я? – только и смогла прошептать пораженная Джессика.

– Нет, это – царица Зенобия Пальмирская, – торжественно произнесла Анна. Она отступила назад и удовлетворенно кивнула головой. – Да, царица!

В уборную вошла женщина-костюмер. В руках она держала длинное полупрозрачное огненно-красное одеяние.

– Это – «каласирис», – объяснила она. – В нем Зенобия появляется, когда она счастлива. Когда она влюблена. – Костюмерша накинула на Джессику одеяние, повязала под грудью мягкий пояс, отделанный золотом, а потом достала из шкатулки и повесила на шею Джессики тяжелое ожерелье, украшенное рубинами и жемчугами, а в уши продела золотые серьги с подвесками. На ноги Джессики одели сандалии из мягкой кожи, отделанной золотыми бляшками. После этого костюмер попросила Джессику встать.

Джессика встала и взглянула на себя в зеркало. Она показалась себе очень высокой и стройной.

– Да, «каласирис» – это роскошное одеяние, – произнесла девушка. – Я читала, что это длинное платье со складками представляет собой смесь египетского, персидского и парфянского стилей.

В грим-уборную неожиданно ворвался Нельсон. Он замер на месте, внимательнейшим образом осмотрел Джессику и удовлетворенно кивнул. Потом протянул девушке плотные листы бумаги.

– Ознакомься со сценарием. Съемка начинается завтра ровно в девять утра. В отель за тобой заедут в семь утра. Постарайся быть готовой к этому времени.

«Я боюсь, ужасно боюсь!» – хотелось крикнуть Джессике. Но она сумела взять себя в руки, и, как показалось ей, спокойно кивнула:

– Я буду готова.

Вечером, вернувшись в отель, Джессика поужинала одна, а потом поднялась к себе в номер. И тут же раздался телефонный звонок.