Цемах Атлас (ешива). Том второй

После «Кол нидрей» снова раздался удар по столу в знак того, что глава ешивы проведет беседу. Реб Симха Файнерман, высокий и стройный, с золотисто-рыжей бородой, вынул руки из-под талеса, как орел взмахивает своими сильными крыльями, прежде чем взлететь. Он оперся обоими локтями о стендер и заговорил спокойно, громко и ясно, чтобы его хорошо было слышно во всех уголках синагоги. Он говорил о покаянии и о том, что в честь Судного дня каждый сын Торы должен принять на себя обязательство расти над собой. Однако первое условие для того, чтобы стать возвышенным человеком, — это хорошее общество. Даже праотец наш Авраам был лишен пророческой силы, пока шел вместе со своим племянником Лотом. Лишь после того, как Лот отделился от него и ушел туда, куда его тянуло все время, в Содом, лишь тогда дар пророчества вернулся к праотцу Аврагаму.

Мусарники знали, что глава ешивы может выступать перед целой синагогой, имея в виду сделать замечание одному конкретному ученику. И все же Хайклу не хотелось верить, что реб Симха Файнерман обращается к такому множеству людей, а имеет в виду лично его. Но логойчанин шепнул ему на ухо:

— Вы дождались, виленчанин! Теперь вы уже знаете, почему на вас не пребывает новогрудковская Шхина! Вы водите компанию с пьяницей Лотом, вас встретили вместе с содомитом.

Хайклу надоели желчные речи логойчанина.

— Я приехал последним поездом перед «Кол нидрей» не для того, чтобы слушать ваши комментарии по поводу беседы главы ешивы.

Логойчанин замолчал и посмотрел на дверь, как будто хотел убежать, но боялся выйти один в темноту.

Реб Симха Файнерман завершил беседу и довольно долго раскачивался в молчании. Его длинная узкая золотистая борода свисала со стендера, как праздничная завесь на орн-койдеше. В зале повисло напряжение. Электрические лампы затягивал желтоватый туман, их словно затемнял жар дыхания ешиботников, ожидавших, что вот-вот грянет буря, что глава ешивы заговорит, пробуждая их души к покаянию. Сыны Торы прикрывали глаза руками, как при произнесении «Шма», чтобы не стыдиться товарищей, если захочется плакать. Реб Симха Файнерман начал говорить с какой-то плачущей мелодией, и собравшиеся сопровождали его речь сдержанным шепотом.

— Учителя мои и господа мои, пророк говорит: «А нечестивые — как море разбушевавшееся, когда утихнуть не может оно и извергают воды его ил и грязь»[118]. Разбушевавшиеся морские волны считают, что они сумеют пробежать по берегу дальше, чем предыдущие волны, но еще ни одна волна не сумела пройти по берегу дальше, чем назначено морю с шести дней творения. Вскипающая вода только выбрасывает отбросы и пену. Сколько бы человек ни напрягался, чтобы превзойти того, кто был до него, никто еще не ушел из этого мира, достигнув хотя бы половины того, что хотел. Мидраш говорит, что и путь покаяния подобен морю. Как открыто море, так и путь покаяния открыт всегда и для всех. Однако горе тому человеку, который бежит от опасности, подстерегающей его на суше, в море — и тонет в нем. Горе тому, кто оступается на пути своего покаяния. Ему нужен новый Судный день, который искупил бы предыдущий Судный день.

Ешиботники ощутили жар под одеждой, со всех сторон они старались приблизиться к главе ешивы и оставались стоять, наморщив лбы и выпучив глаза. Ободренный тем, что окружающие тихо и истово подпевают его плачущему голосу, реб Симха Файнерман стал восклицать еще громче:

— Учителя мои и господа мои, сколько бы мы ни сделали для человека, мы ничего для него не делаем, если не заботимся о том, чтобы у него была доля на том свете. Сколько бы мы ни жертвовали собой ради товарища, мы ничего не даем ему, если не даем ему вечности. И если мы не можем утешить страдающего, говоря, что вознаграждением за его страдания будет вечная жизнь, то чем же, с позволения сказать, мы можем его утешить? Учителя мои и господа мои, Старик[119] из Новогрудка имел обыкновение говорить, что самый худший приговор для человека состоит в невозможности отказаться от собственной природы. Однако, если человек делает над собой усилие, чтобы преодолеть прирожденное зло, тогда ему помогают и Небеса. Так что давайте произнесем молитву и попросим о помощи Небес: Отец наш, Царь наш, разорви вынесенный нам суровый приговор! — Глава ешивы выкрикнул слова молитвы, и их повторили все собравшиеся, как будто гром грянул в горах, где каждая пропасть, каждая расщелина и каждый склон откликаются стократным эхом.