Цена бессмертия

— Бог с вами, Рочерс, — проморгавшись, сказал он. — Успокойтесь. Вы слишком большое значение придаете собственной персоне. Зачем для выяснения обстоятельств обычной аварии привлекать такие силы? Мы справимся сами. Достаточно даже одного старика Морриса. Я узнаю то, о чем вы просили. Нет проблем. — Он осклабился и снова нагло уткнулся взглядом мне в лоб. Судя по блаженному выражению его лица, на лбу теперь все было в порядке. — Езжайте домой, мистер Рочерс. А завтра я позвоню вам и доложу о результатах собственного расследования.

— Мне не на чем добраться до дома, — скрипучим голосом сказал я. — И в такой час такси не поймаешь. Распорядитесь, чтобы ваши люди доставили меня домой.

Толстяк Моррис сначала опешил от такой наглости. Но, быстро смекнув, что игра сейчас идет только в одни ворота — в его, заставил себя улыбнуться.

— Оказать посильную помощь человеку, попавшему в аварию, — наш профессиональный долг, — торжественно объявил он.

И, пройдя вперед, широко открыл передо мной дверь больничной палаты.

* * *

Я проснулся в полдень на собственном диване и, жмурясь от солнечных лучей, нашел себя в состоянии тихой радости. И не удивился этому. Минувшая ночь была не самой приятной в моей жизни, но она прошла; я побывал в двух чертовски неприятных переделках, но вот — лежал живой, к тому же хорошо отдохнувший и настроенный вполне оптимистично.

Стараясь продлить подольше столь редкие в последнее время минуты блаженства, я не стал отягощаться думами о загадках прошедшей ночи. Я напомнил себе, что сегодня выходной и в редакции меня никто не ждет. И поэтому первое, что мне надо сделать, — навестить Лотту в госпитале БЗС, а второе — добраться в конце концов до Глэдис и обнять ту, которая любит меня больше всех других женщин на свете вместе взятых…

Потом я вспомнил, что у меня теперь нет автомобиля, и это сбило добродушный настрой. Тихая радость ушла, и я понял, что пора вставать.

Я кое–как побрил свою изрезанную физиономию и не стал прилеплять на нее снятые вчера куски пластыря — царапины уже не кровоточили. Зато пластырь я использовал для того, чтобы залепить глубокий порез на руке. Он тревоги не вызывал, и я счел возможным снять повязку.

От этих занятий меня оторвал телефонный звонок.

— Дэниел, — раздался в трубке глубокий хрипловатый голос Старика, главного редактора «Галактик экспресс». — Сегодня вечером кому–то из межпланетников надо быть на открытии новой Лунной колонии. Но у меня все в командировках. Остался только ты.

Я тихо застонал — полет на Луну в мои сегодняшние планы никак не входил. Старик уловил мой стон:

— Дэнни, не надо слез. Всего двадцать минут полета на этом… как его…

— «Небесном омнибусе», — неохотно подсказал я. «Омнибусы» были специально созданы для регулярных гиперпространственных рейсов на Луну. От остальных гиперлайнеров отличались сравнительно малыми габаритами и повышенной комфортностью. Вмещали они не более десяти пассажиров, и, хотя курсировали по довольно плотному графику, билетов на них всегда не хватало.

— Вот–вот! — сказал Старик таким тоном, как будто блестяще доказал мне необоснованность моего недовольства. — Двадцать минут — туда и двадцать — оттуда.

— Ага, — сказал я, — и не меньше трех часов в колонии. Выходной пропал.

— Так я тебе возмещу! — не замедлил с торгом Старик. Он все–таки был главным редактором, а редакторы — это такая удивительная каста людей: каждый из них и литератор, и бизнесмен от литературы, и просто житейский хитрец в одном лице — с ними лучше не спорить. В другой день я бы и не стал этого делать, я уважал Старика и готов был жертвовать для него многим. Но сегодня меня ждала Лотта, потом я собирался узнать о судьбе своего разбитого автомобиля, переговорить с Моррисом, если получится — с Максом Гриппом или Снайдерсом, потом — добраться до Глэдис…

Нет, согласиться я никак не мог. А Старик напирал из всех сил:

— Билет на твое имя я уже заказал. Никаких проблем с подготовкой к полету у тебя не будет. Вылет через два часа.

— Нет–нет–нет! — запротестовал я, лихорадочно отыскивая решение трудной проблемы Старика без моего участия. И нашел. — Я позвоню Томасу Рою! — выпалил я. — Он мне должен. Он не откажется! Пусть один раз оторвет задницу от мегаполиса и заглянет в Космос. Вы не против?

— Рой? — неуверенно переспросил Старик. — Ну, если ты говоришь, что он слетает, то… Там репортаж–то плевый, все стандартное, как раз для него. Давай звони и рапортуй мне!

Я кинул взгляд на свой изжеванный галстук, который со вчерашнего вечера валялся рядом с диваном, и с легким мстительным удовлетворением набрал номер Томаса Роя. Зла я на него не держал, но раз уж так получилось — пусть отработает в выходной за вчерашнюю трусость! В конце концов командировка могла сослужить ему хорошую службу: стать началом продвижения в элитные ряды межпланетников. Старик отмечал тех «мегаполисников», которым удавалось сделать хороший космический репортаж.

Моя просьба у Томаса не вызвала никакого энтузиазма.

— Понимаешь, мы собирались с женой в театр…