Цена бессмертия

«Их нет, их просто нет. Я здесь вообще один сижу», — убеждал себя Илюша. Вдруг он почувствовал, что ему это удалось. Напряжение исчезло, страх и нервная дрожь прекратились, в душе остались только спокойствие и ровная безмятежная уверенность в себе. Он не переменил позы, не пошевелил ни одним мускулом, но в ту же самую секунду, когда Большакову удалось вычеркнуть хулиганов из своего сознания, они вдруг замолчали. Пришел водитель, завел мотор, автобус доехал по тряской лесной дороге до Сясь-озера. Наглецы сидели всё так же тихо, и только когда Большаков выходил из автобуса, он услышал, как один из них шепотом сказал другому: «Вот такой сидит-сидит, а потом как даст пяткой в глаз».

Райцентр у них тоже был небольшой, все друг друга знали, у этих охламонов не было никаких оснований думать, что Илья мастер по части «дать пяткой в глаз». Отчего же им это пришло в голову? С того дня Большаков начал сомневаться в тех истинах, которые вдалбливались на уроке обществоведения: бытие, мол, определяет сознание, материя первична, а сознание вторично. Не так все просто.

Содержание файла 1440.txt

Записан 13 ноября 1999 г., стерт 13 ноября 1999 г., восстановлен 14 декабря 1999 г.

«Эта техника требует постоянно помнить о смерти. Знать каждую секунду, что в следующую ты можешь перестать быть, и тогда исчезнет всё. Прекратится привычный ход событий и мыслей, похожий на ленивый досужий треп по ходу не самого интересного фильма. Прекратит существование мир — может быть, только для меня, но если так, то какое мне дело до того, останется ли он «на самом деле»? Будет отнята подаренная кем-то благословенная возможность: поразмышлять... Вспомнил, как над нами, зелеными курсантами школы ФСБ, издевались методологи... Ну, может, я и не умею как следует думать, но зато как мне это нравится...

Вздор. Не может быть, чтобы ничего не осталось. Не верю. Сегодня поверил, ночью, во сне, на секунду. Обнимался со Смертью. Худая костлявая женщина в тонком балахоне салатного цвета, капюшон надвинут на лицо. Поверил на секунду и проснулся от ужаса, чуть не крича: «не хочу!»

Не было никакого желания приподнять капюшон, даже мысли не возникло.

Наворочено в человеке много, но как бы ни были мы сложны, каждым из нас руководит какой-то основной инстинкт. Одна мысль на весь фильм. Уже неплохо. Из всего комплекта вложенных от рождения программ одна является иерархически приоритетной и ведёт человека по жизни. Одним руководит охотничий инстинкт, другим — половой. Третья добросовестно исполняет весь пакет программ инстинкта материнства. А мной, если разобраться, всю жизнь руководил инстинкт самосохранения. Смешно, но это так. Я не слыл трусом только потому, что чувствовал, что противник боится не меньше моего.

Очевидно, все мои как бы необычные способности являются производными от гипертрофированного инстинкта самосохранения, желания предугадать, за каким углом поджидает опасность. Куда можно сунуться, куда нельзя. Где «да», где «нет».

Yes/no-видящий.