Цена бумажной морали (СИ)

— Добьюсь, — нервно поправил он восьмиклинку.

— Ну удачи, — саркастично подтрунивал средний брат.

Сквозняк от открывшейся двери, заставил мужчин обернуться.

В дверном проеме стоял Линда. Женщина была дорого и опрятно одета, ее белые локоны были немного взъерошены от ветра.

Всегда чопорная и строгая, сейчас женщина больше походила на фурию.

— Артур, — строго позвала она супруга. — Можно тебя на минуту.

— Вот так Джонни-бой, — вздохнул он, обращаясь к младшему брату. — Встретишь ту самую женщину, и поймешь, как можешь быть счастлив, но будет уже поздно.

— Артур! — громче и звонко позвала его жена.

Томас и Джон усмехались всей ситуации, особенно поникшему Артуру, которого явно ждал разбор полетов.

— Вы выезжаете уже завтра, — напомнил Томас о делах в Лондоне.

— Да, я помню, — кивнул он.

— Это не романтическое путешествие Джон, — указал гангстер. — В первую очередь дела с Перси, так что держи член в штанах.

— Я понял с первого раза, — тяжело вздохнул он.

— Я видел как ты смотрел на нее, — гангстер был откровенным. — И Райли тоже.

— Все будет хорошо, — заверял его Джон.

— Не сомневаюсь, — откланялся Томас. — Я тебя предупредил.

Джону предстояло все детально обдумать и разложить по полочкам. Теперь он воспринимал слова Лорны по-другому. Мужчина ощущал как в груди разгорается пожар гнева и обиды за Эмили. Он не мог поверить, что все ее страдания связаны с близнецом. Это было аморальным, неправильным, противоестественным. Они не дикари и не в средневековье, где кровосмешение считалось нормой.

Неужели Эмили добровольно идет на это?

Если учесть рассказы проститутки о страданиях, телесных наказаниях и эмоциональном состоянии Сазерленд, то он делал вывод, что не так все и обоюдно.

Но это были лишь его догадки. Реальное состояние дел он планировал узнать от нее самой. Джон был уверен, что сможет подобрать ключ к ее сердцу, разговорить, завоевать доверие и самое главное, помочь. Шелби готов предложить ей свое надежное плечо, опору, защиту и поддержку. От Эмили требуется лишь позволить ему любить ее. Пусть даже и не взаимно. Джон готов идти на эти страдания добровольно, лишь бы она дала добро.

Во вред себе, цыган соглашается пройти вместе с ней все эти препоны.

Солнце уже почти исчезло за горизонтом, отпуская последние лучи. Небо смешивало в себе эти волшебные оттенки ранней весны, окрашиваясь в волшебные цвета, сочетая розовый, фиолетовый и оранжевый.

В доме уже было достаточно темно, поэтому прислуга включала свет и разжигала огонь в каминах. Люди, давно служившие в доме Сазерлендов, отлично знали, что после очередных «воспитательных процедур», не стоит и приближаться к комнатам господ.

Теодор предпочитал заняться чтением, его раздражал любой звук из коридора. Джулия была уже нетрезва к этому времени, предлагать ей помощь служанок было попросту бессмысленно.

Ну, а к близнецам им обращаться было запрещено. Теодор считал, что они должны уметь сами о себе позаботиться.

Для них это стало такой обыденностью, что обоих не пугала перспектива самим разжечь камин, заварить чай и подобные мелочи.

Для не любившей общество Эмили, это было даже на руку. Ей было проще сделать все это самой, чем терпеть чье-то присутствие.

Райли же кроме сестры, больше ничья компания не была нужна.

Девушка осторожно смачивала салфетку в спирту, обрабатывая раны от розг на спине брата.

Парень шипел от боли, к которой уже давно стоило бы привыкнуть.

Эми старалась быть максимально осторожной, потому что сама знала, как это больно. Ей уже доводилось чувствовать это на себе. Она так волновалась за близнеца, что совсем позабыла про разбитую губу и рассеченный участок кожи на бедре.

Эмили была для семнадцатилетнего Райли отдушиной. Он терпел все побои отца, зная, что в конце они будут сидеть вместе в ее комнате, утешая друг друга.

Боль стала ассоциироваться с нежностью и лаской сестры. Когда она прикасается прохладными пальцами к горящим ранам на его коже.

В таком юном и нежном возрасте, различить любовь от симпатии, или привязанности сложно. А если брать в расчет их ситуацию, то границы и вовсе размыты.

Будучи друг у друга единственными близкими людьми, близнецы приступили черту табуированности отношений.

Райли смотрел в ее глаза. В приглушенном свете они казались черными. Он осторожно прикоснулся рукой к ее лицу, касаясь большим пальцем лопнувшей губы.

Всклокоченные рыжие волосы Эми спадали на ее грудь, закручиваясь крутыми локонами на концах. У Райли было так же, только волосы были гораздо короче.

Юноша отпустил мысль о том, что они кровные родственники, что есть правила, границы и запреты.

Он касался горячими губами ее губ, связывая их поцелуем.

Кровь из разбитой губы Эмили вытекала пульсирующими струйками, стекая по подбородку. Райли чувствовал ее металлический вкус, ему это очень нравилось. Он смаковал каждую новую проступившую каплю.

Эмили лихорадило. Все ее тело было напряжено, несмотря на боль от побоев. Она дрожала, как трепещущая лань. Неуверенно, девушка касалась пальцами его кожи на рассеченных плечах.