Цена бумажной морали (СИ)

Он наотмашь ударил девушку палкой, что должна служить лишь в целях оттачивания навыков бо дзюцу. Удар сбил Эмили с ног.

Райли нашел применение палке в другой интерпретации. Юноша держал оба ее конца двумя руками, захватив Теодора за горло.

Мужчина оказался прижат спиной к груди сына.

Близнец зажимал его горло с невероятной силой. Лицо Теодора моментально побагровело, он попытался вырваться, но получалось плохо. Райли выдерживал все его удары в пах и живот, не ослабляя хватки.

Потерянная после удара Эми запаниковала, видя происходящее. Она была шокирована смелостью и отчаянием брата. И даже хотела прекратить все это.

Но потом осознала, что как только Теодор освободится от смертельных объятий близнеца, то их обоих ждут кошмарные пытки. А их еще не рожденный брат или сестра, с самого рождения попадет в ад, созданный их родителями.

Окинув взглядом пол, близняшка обнаружила два тренировочных ножа, для ближнего боя. Эми метнулась к ним, сорвав с одного ножны.

Хватка Райли была на исходе, это понимали все. Близнец держался, выжав из себя последние силы, ведь отец был старше, выше и крупнее.

И все бы закончилось прямо сейчас, ведь Теодор уже почти вернул себе контроль над ситуацией.

Если бы Эмили не пресекла все его попытки освободиться одним точным ударом ножа в грудь.

Лезвие прошло между ребер, остановившись точно в сердце.

Остановилась и вся паника вокруг.

Райли отпустил палку, перестав его душить, Эмили отпустила рукоять ножа.

Гнев и ярость в глазах Теодора сменились на удивление и непонимание, замерев этой эмоцией навсегда.

Все чему их учил Теодор, все его рвение сделать из них безупречных воинов, в итоге обернулось против него самого. Мужчина давал им только жестокость, и они вернули ему ее стократно.

Джон стер между ними границы личного пространства и формальностей. Ему было плевать на обязательства и прочее, важно было другое.

Мужчина прижимал ее лицо к своей груди. Рассказ Эмили был чудовищным, но то, что делал с ними родной отец, просто не вмещалось в рамки их поступка.

Сазерленд обнимала козырька в ответ, прижимаясь к нему ближе.

— А затем я позвонила Артуру, — завершала она рассказ.

— Почему ему? — интересовался Джон.

— Он был моим единственным другом, готовым всегда помочь, — объясняла рыжеволосая. — Они с Томасом приехали и организовали все как самоубийство. По официальной версии, Теодор повесился.

Эмили подняла взгляд на Джона. Все ее страхи догорали как поленья в камине. Шелби смотрел на нее с нежностью, и без намека на порицание.

— Вот такое я чудовище, — горько усмехнулась Сазерленд.

— Мое самое прекрасное чудовище, — улыбнулся козырек.

Джон нежно целовал Эми, и она отвечала взаимностью. Неумело и забавно, но это было больше, чем он мог представить. Девушка больше не боялась его, это было важным.

Шелби обещал все понять, быть рядом и сдерживал слово. Теперь он знал о смерти Теодора, и за что Сазерленды возвращают долг. Он знал и о Райли, о их больном прошлом. И ему было все равно. Главное, что Эмили рядом, она доверилась ему. Значит он на верном пути.

====== Мастер приглашает в гости ======

Солнечные лучи задорно отражались в зеркалах и на металлических поверхностях автомобиля. Они ярко отсвечивали в салон авто, бегая по обшивке сидений. Иногда солнечные зайчики попадали на лицо Сазерленд, подсвечивая ее бледную кожу и зеленые глаза. Девушка жмурила глаза, отодвигаясь назад. В весеннем солнечном свете, ее медные волосы горели ярко-огненной рыжиной, что выделяло девушку среди общей массы. Такого внимания допускать было нельзя, Эмили старательно собирала их в косу и прятала под пальто. Одна из восьмиклинок Джона, стала ей верным товарищем, надежно пряча главное достояние Сазерлендов.

Шелби обещал ненадолго заскочить по одному вопросу, и сразу же вернуться. Эми ждала его около пятнадцати минут. Она уже успела изучить переулок, посчитать количество окон, понаблюдать за местными маргиналами и откровенно заскучать.

Козырек не предупредил ее к кому и зачем он пошел, но просил заводить двигатель машины, как только она увидит его на горизонте.

Сазерленд держала ключ в зажигании, постоянно поглядывая на дверь, в которую цыган вошел. Само место было одним из неблагополучных районов Лондона, едва ли ей доводилось бывать в подобных местах. Девушка с опаской посматривала, на проходящих мимо машины людей.

Громко хохочущие дамы с ярко выраженным макияжем и соответствующей одеждой, вызывали негодование. Особенно стало неловко, когда обе подошли к авто, дабы предложить свои услуги. Какого было их удивление, когда одетая в мужскую одежду Эмили, отказалась от их предложения.