Цена бумажной морали (СИ)

Ладони Шелби поглаживали ее спину, иногда сжимая талию. Эмили была хрупким стеблем цветка в его сильных руках.

Упавшие на пол галстуки были свидетелями их страстного порыва. Они как демон и ангел, что восседают на правом и левом плече. Один нашептывал о том, что все слишком далеко зашло, что Джон просто искал повод, чтобы воспользоваться ее симпатией. Другой же уверял, что все правильно, все идет как и должно быть. Не стоит скрывать чувств и желаний.

Эмили не слушала ни того, ни другого. Она положила пальцы на его лицо. В ее ладонях все еще отдавались удары его сердца. Козырек задышал чаще. Как правило, такое происходило из-за сильного влечения, но сейчас жест девушки был куда интимнее, чем все минеты в его жизни.

Прикосновения к лицу, объятия, нежность, были не в его стиле. Не миловался он со всеми своими женщинами, ласка была чем-то особенным. Только Марте он позволял проявлять такие особые чувства, только перед ней он открывал свое сердце. Сейчас же ему хотелось, чтоб все это делала Эмили. Ей он не просто позволял это, он требовал настойчивыми поцелуями.

Язык Джона проникал в ее ротик, устанавливая свои правила, и, стирая ею расставленные границы. Его руки опускались ниже к бедрам девушки, иногда вновь поднимаясь к ее груди.

Хриплый стон так и застрял в ее пересохшем горле. Горячие губы и язык Джона, единственные дарили ей влагу.

Вспыхнувший порыв страсти между ними, напугал Сазерленд, но уверенные действия Джона не дали ей отступить назад. В ее зеленых глазах копились слезы, благо из-за прикрытых век, их не было видно. Это не было обидой или грустью. Просто все эти новые ощущения открыли перед Эмили новые горизонты. Та тюрьма, в которой ее держали больные отношения с братом в прошлом, сейчас наконец переставала существовать. Райли более не властен над ее душой, телом и волей. Она даже не хотела сейчас об этом думать. Не позволяла близнецу испортить этот волшебный момент.

Джон тонко чувствовал Эмили, подозревая ее страхи. Он ревновал к ее воспоминаниям. Только он один должен быть в ее мыслях, только о нем она должна думать.

Его пальцы пробирались через расстегнутые пуговицы ее рубашки к телу. Сазерленд резонировала на его действия, впиваясь ноготками в кожу. Козырьку нравилась эта сладковатая боль. Он улыбался, перемещая поцелуи к шее и ключицам.

Эми откидывала голову назад, разливая медные волосы водопадом. Усаженная им на подоконник, девушка была зажата между горячим телом Джона и холодным стеклом окна.

Шелби был готов к такому долгожданному их соитию, но сомневался в готовности Эмили. Ему не хотелось навредить ей своим еле сдерживаемым желанием.

— Только скажи, — шептал Джон сквозь поцелуи. — И я остановлюсь.

Сазерленд не могла ответить. Страх неизведанного граничил с наслаждением от его ласк. Эми была в полном смятении.

Но все за них решил один из людей Сазерлендов. Не найдя Джона на привычных для него локациях, он точно знал, что стоит поискать в комнате Эмили. Козырек проводил там неприлично много времени. Мужчине просто было необходимо получить пару рекомендаций козырька, он и не подозревал, что прервет такой важный для них момент.

Стук в дверь спальной отрезвил Эмили и взбесил Джона. Девушка резко вдохнула, распахнув глаза. Она вновь зажалась, и все старания цыгана вернулись к первоначальной точке.

Шелби тяжело дышал, все также нависая над девушкой.

— Сейчас, — рявкнул гангстер, осекаясь на дверь.

Мужчина закрывал ее хрупкую фигурку собой, на случай, если осмелевший, все же решит сюда войти без его разрешения.

Цыган вновь почувствовал ее напряжение, какое было в самом начале, но теперь к нему добавилась неловкость и стыд. Мужчина понимал, что для Эмили их близость в новинку и стоит быть предельно осторожным.

Неловкость ситуации прибавляло и их молчание. Джон обнял девушку, прижимая к груди. Так он хотел показать, что все хорошо и ничего страшного не произошло.

Эми обняла его в ответ, обвив руками талию. Гангстер наконец выдохнул, позволив себе расслабиться. Он прикрывал глаза, выравнивая дыхание и успокаивая тело.

Джон снова поцеловал близняшку, на этот раз в носик. Это было так по-родному и невинно. Эми улыбнулась на этот жест.

— Так серый или синий? — шутливо спросил козырек.

— Ни тот ни другой, — улыбнулась рыжеволосая. — Эти формальности ни к чему, когда едешь в гости к Грину.

— Это почему еще? — интересовался цыган, не выпуская ее из объятий.

— Вот приедем к Перси и поймешь, — интриговала Эми.

— А мы с тобой в чем поедем? — продолжал с вопросами он.

Джон все чаще употреблял «мы», делая акцент на их еще не окрепшей, но уже зародившейся связи.

— Да хоть так, — пожала плечами девушка.

— Решено, — подыгрывал он. — К черту галстук, я еду без рубашки, а ты в ней, но без чулок.

— Поверь, в доме Перси мы этим никого не удивим, — цокнула Сазерленд, поцеловав мужчину.

Треск поленьев в камине был единственным звуком в кабинете Райли Сазерленда. Мужчина выглядел так, как никогда бы не позволил себе появиться на людях. Расстегнутая рубашка, закатанные рукава, испарина на лице и нетрезвый вид.