Цена бумажной морали (СИ)

Тень был человеком Райли, работал на него много лет и знал слишком много о них с близняшкой. Чувствуя раскол между ними, мужчина решил принять сторону Эмили, и сейчас проявлял себя перед козырьком, дабы получить доверие.

— Блядь, — стиснув зубы, шипел цыган.

Он был как раненый зверь, мечущийся из угла в угол не находя себе места.

— Джон, — строго позвал его Тень. — Я думаю тебе стоит поговорить с миссис Сазерленд. Может она знает подробности.

— Точно, — оправился Шелби от истерики. — Едем к ней.

Ранее.

Прохладный ветерок трепал прядки медных волос Эмили, что она собирала в косу и прятала под пальто. Девушке незачем было лишнее внимание посторонних людей. В таком месте их конечно мало, но всякие сплетни ей ни к чему.

Сазерленд крайне редко бывала на кладбищах. Среди захороненных здесь, ее родственников не было. Все члены семьи Сазерленд покоились в фамильном склепе, поэтому и визиты ее сюда были от силы, пару раз за всю жизнь.

Близняшка не знала где именно располагалась искомая ею могила, но любезный сторож кладбища, за пару шиллингов проводил ее.

Затянутое небо скорбело вместе с теми, кто пришел сюда навестить покойных родственников и друзей. Ветерок, будто поняв, что мешает выкладывать цветы на могилах, успокоился.

Сазерленд чувствовала себя крайне некомфортно. Она словно незваный гость пришла к месту упокоения того, кого никогда не знала. Эми считала, что не имеет права здесь находиться.

Неловкость и смятение, ее мысли порождали сами. Рыжеволосая успокаивала себя тем, что в конце концов, никто не знает зачем она тут и кого навещает.

Близняшка осторожно ступала между памятников, боясь зацепить надгробия. Стараясь не быть слоном в посудной лавке, она придерживала подол пальто.

Наконец, подойдя к искомому месту, девушка остановилась. Эмили поправила восьмиклинку, сделала пару глубоких вдохов и присела на колени.

— Привет, — прошептала Сазерленд.

Надгробие было выполнено из качественного мрамора в виде высокой прямоугольной плиты, а над ней склонился каменный ангел, протягивая руку к месту, куда обычно кладут цветы.

— Сегодня пасмурно и дождливо, — поддерживала «беседу» она. — А еще тут очень тихо.

Так ей казалось, она разбавляет неловкую паузу молчания.

Близняшка достала заранее заготовленный платок и смахивала им пыль и грязь с надгробия и его украшений. Она уделила особое внимание высеченному на мраморе портрету покойной, как если бы вытирала лицо живой девушки. Ее пальцы выталкивали забившуюся пыль в ложбинках букв и цифр, и наконец, те стали читаемы:

«Марта Шелби и Оскар Шелби — любимые жена и сын (1902-1925)»

Девушка поджала губы, не зная, что и сказать.

Завядшие цветы, она убрала, отметив, что к ним все же кто-то приходит. И на их место положила свежий букет нежных тюльпанов.

— Надеюсь угадала, — улыбнулась Эми. — Я не знала какие тебе нравились.

Сазерленд повырезала сорняки, что лезли ростками на плиту. Затем достала из кармана сверток. Он был небольшим, и хранил в себе маленькие детские пинетки. Они были такими крошечными, как для куклы. Милые бело-голубые, умещались в ладошке девушки. Она осторожно положила их возле цветов.

— Сказать по правде, я не знаю зачем пришла, — откровенничала она с Мартой. — Просто, мне показалось это правильным.

Близняшка раз за разом делала паузы, не зная, что и говорить. Сама ситуация была странной, а со стороны и вовсе безумной. Но ей это было необходимо. Эмили терзало чувство вины, точно такое же, какое испытывал Джон в самом начале их отношений.

— У Джона все хорошо, — поджимала она губы. — Он теперь большой начальник «острых козырьков». И мы с ним, вроде как вместе жить собрались.

Близняшка испытывал тяжесть от этих слов, она будто уводила чужого мужчину из семьи. Ей было стыдно.

Пальцы Эмили разожгли новую свечу, что она принесла с собой. Девушка накрыла ту стеклянным колпаком с отверстием вверху.

— Не злись на него, — продолжала рыжеволосая. — Ему очень трудно без Вас… надеюсь я облегчаю его страдания.

Сазерленд все поправляла цветы, не унимая рук.

— Все было бы по-другому, ты же понимаешь, — Эмили смахивала проступившие слезы. — Мы с тобой любим одного мужчину и желаем ему только лучшего.

Близняшка еще раз протерла портрет от капелек мелкого дождика.

— Я не обещаю быть идеальной, тебя мне не переплюнуть, — пыталась шутить она. — Но я буду стараться делать его счастливым. Хочу чтоб ты знала, он о Вас не забывает. И я буду помнить.

Сазерленд почувствовала облегчение, как если бы призналась в убийстве. Было ли это ее фантазией, или где-то на небесах Марта выслушала ее, девушка не знала, но ей хотелось думать, что она сделала все верно.

— Покойся с миром, Марта, — прошептала девушка. — Спи спокойно, малыш.

Сазерленд поднялась с колен, тут же упав обратно. Чья-то рука помогла ей подняться. Из-за помутнения, девушка не сразу разглядела женщину.

— Эмили, ты в порядке? — взволновано спросила Полли.

Цыганка придерживала девушку под локоть, беспокоясь о ее состоянии.

— Спасибо, — отозвалась рыжеволосая. — Просто голова закружилась.

— Неважно выглядишь, — отозвалась Грей. — Когда последний раз нормально ела?