Цена бумажной морали (СИ)

Эмили не носила длинных ногтей, но той длины что была, вполне хватило, чтоб поцарапать его шею. Это был ее прием, девушка всегда впивалась в шею.

— Да, — с улыбкой прошипел брат. — Как мне этого не хватало.

Он даже не пытался высвободиться из ее хватки. Ему нравилась эта сладкая боль. Но куда больше нравилось причинять ее Эмили.

Любовь Райли была болезненной и извращенной, никто лучше близняшки не испытывал этого на себе.

Аманда ревновала и считала это чем-то больным. Эмили же в очередной раз приносила себя в жертву, лишь бы не страдали другие.

Они с Райли были одним целым. И она считала его своей темной стороной, значит и расплачиваться тоже ей.

— Райли хватит, — прошипела Эми.

— Тебе это нравится так же, как и мне, — его пальцы смыкались на ее тонкой шее. — Мы с тобой одна плоть и кровь, и мы всегда будем вместе.

Эмили чувствовала шум в ушах из-за приливающей крови. Девушка часто моргала, стараясь сбросить пелену с глаз. Воздуха катастрофически не хватало, последний кислород отбирали жадные поцелуи Райли.

— Я так люблю тебя, — вторил он.

Сохранив последние частички рассудка, она собрала волю в кулак и с огромным трудом оттолкнула его.

Инстинктивно хватаясь за шею, Эмили делала глубокие вдохи, прокашливаясь.

— Я знаю, малышка Эми, — тяжело дыша от возбуждения, говорил Райли. — Ты любишь меня все также.

— Все в прошлом, — прохрипела девушка. — Мы брат и сестра, это неправильно.

— А у кого мы спрашиваем? — насмехался он. — Мы вольны делать, что пожелаем.

— Нет, — покачала головой Эми. — Больше нет.

— У тебя кто-то появился? — напрягся мужчина.

Сестра отрицательно замотала головой.

— Ты женат, — вздохнула Эмили. — Вам пора заводить детей, у тебя своя семья.

— Я ни за что и никогда не предам нас, — он сжимал кулаки так сильно, что ногти резали кожу.

— Райли, — тяжело вздохнула близняшка.

— Ничего не хочу слышать, — бросил он, хватая сестру за плечи.

Он целовал ее больно, не давая и вдоха сделать. Его пальцы сжимали бледную кожу, все сильнее и сильнее. Эмили безвольно роняла слезы, не в силах это остановить. Он брал ее силой, из-за ее отказов и желаний прекратить их порочную связь.

Слизывая бриллиантовые слезы языком с лица, он впитывал в себя все ее чувства, убежденный в собственных желаниях. Девушка прекрасно знала, что последует за ее отказом. Нрав брата был сродни сумасшествию. Жестокость в которой их воспитывали дала свои плоды.

Райли срывал одежду с сестры, не боясь что кто-то войдет, не боясь сделать ей больно.

Защищая других, Эмили вела саму себя на убой, лишь бы хоть на время заглушить его безумие.

Это как раз и было одной из причин, почему она так жаждала сбежать от семьи и не могла объяснить это Скай.

— Представь, как было бы здорово жить только втроем, — шептал он ей на ухо. — Только ты, я и Скай.

Эмили понимала, что он давно сошел с ума и ее затягивает за собой.

— Райли, ты любишь Аманду, — внушала близняшка.

— Тебя я люблю больше, — он расценивал ее слова как ревность.

Райли Сазерленд всегда получал что хочет. Каким бы то ни было путем.

Все чаще Томасу приходилось бывать на работе. Все серьезнее становились дела, все опаснее партнеры. Он умело скрывал от Грейс неурядицы и те ужасные события, что не освещала пресса.

Рухнув в кресло, мужчина закуривал сигарету, собираясь с мыслями для последующей работы. В сравнение с нападками Перси Грина, все остальные дела казались мелкими неурядицами. Глава «острых козырьков» отлично понимал, как сильно тот мешает его бизнесу, и его нападки подрывают авторитет цыган в Бирмингеме. А этого они допустить не могли. О расширении границ и работе в Лондоне он мог пока забыть.

Томаса нервировало молчание Райли, в конце концов именно из-за Сазерленда он организует благотворительный вечер имени Грейс Шелби.

Унижаться и просить дважды, не позволяла гордость, но и без их помощи дать отпор было крайне сложно. Рисковать членами банды он не мог, как и разбазаривать оружие.

Бог знает сколько бы он так просидел, даже не пытаясь вырваться к реальности. Но всему есть предел. И конец его фантазиям положила секретарь, вошедшая в его кабинет.

Томаса это удивило, прежде она никогда не входила без спроса и стука.

Внимание мужчины неприятно собралось воедино, вырвав его из размышлений.

Он часто заморгал, оторвав палец от губ, и уронив ладонь на стол.

— Все в порядке? — поинтересовалась Лиззи. — Я стучу, ты не реагируешь.

— Ты стучала? — растерялся мужчина.

— Около двух минут, — ответила она.

— Да, да, я был занят, — вдруг резко засуетился цыган.

Он почувствовал себя школьником, которого застали за чем-то, что отвлекло его от уроков.

Мужчина стал перекладывать бумаги с места не место, создавая вид бурной деятельности.

Старк почувствовала себя неловко.

— К тебе посетитель, — наконец сказала она то, зачем пришла.

— Кто? — нахмурил брови Шелби.

Он никого не ожидал. А по предварительной записи на это время никого не было.

— Некий, мистер Тень, — женщина подглядела его имя на бумаге, что держала в руках. — Говорит, он от мистера Сазерленда.

Томас изменился в лице.