Цена дара

Никто не ответит мне, люди слишком боятся, чтобы понять, что я ни у кого не отниму жизнь — мне просто плевать на них. Я просто бежал и не останавливался, ведь обогнал всех своих демонов и впервые в жизни вырвался далеко вперед. Я никогда и не мечтал о победе, просто хотел убежать. А теперь мне выдалась возможность утереть им нос, и это было… странно. Будто ты всю жизнь падал в бездну, и в какой-то момент почувствовал твердое под ногами.

Это будет не чистая победа, если я остановлюсь сейчас. Чтобы добраться до финиша, нужно остановиться на четвертом этаже, или выше. Таковы условия. «Выше можно, ниже нельзя». «Еще один этаж, последний, и можно останавливаться. Никто не помешает мне, ведь все они у стены».

Последние шаги мне давались труднее всего. От бешеного биения сердца могло снести башку, легкие хрипели, со свистом втягивая в себя окружающий смрад. Холодный пот градом стекал по лицу и разгоряченной спине. На пятом уровне я упал ничком, запнувшись о какую-то из последних ступеней и полетел вниз. Вот, я почти у цели. Тревожный ропот прошелся по головам. Здесь находились дети, это я понял по испуганному рыданию, которое захлебнулось в чьей-то не менее испуганной ладони.

— Держи, ее надо выбросить.

— Отдай, — послышался хрип где-то в окружающем свете. — Да отцепись ты! Джамал, убери его руки, пусть отпустит эти чертовы оборки.

Послышался пронзительный детский вопль, и я поднял голову. Уж не знаю, кто испугался первым, но тот, которого, по всей видимости, звали Джамалом, метнулся в сторону, запнулся о труп лежащей под ним женщины и упал. Мертвое тело податливо колыхнулось, показав, что стало таковым совсем недавно. Может, она умерла пару часов назад, а, может, сделала последний вздох прямо сейчас. По ней струилось длинное белое платье… когда-то бывшее белым длинное платье с розовыми оборками на груди. Крепко сжав длинные пальчики, в них вцепился малец лет пяти в сером комбинезоне и огромными глазами. Судя по тому, насколько он был худ, огромными они стали от голода. Впрочем, как и у всех, кто здесь находился. Готов был поклясться, если бы мертвая женщина сейчас открыла глаза, они бы тоже оказались большими.

— Кто-нибудь знает, как открыть сердечник? — спросил я сквозь вопль, но меня, конечно же, никто не услышал.

Вслед за Джамалом пустился и его спутник. На кой им такие большие глаза, если они не могут отличить человека от робота? На месте остались только двое — мертвая женщина и ребенок, который перестал вопить, когда их оставили в покое. Мальчик все еще боялся, поэтому не отпускал из хватки розовые оборки на груди… матери? Интересно, кто она ему?

— Эй, слышите? Я не робот! — да что с них взять? Они боятся и даже не думают мне отвечать. Их страх настолько велик, что они не поверят мне, даже если я распорю себе грудь и достану оттуда сердце.

Оно как раз мне скоро станет ни к чему. Никогда оно еще не билось так быстро… Поднялся на ноги и поплелся к сверхпрочному стеклу, за которым бушевала ослепительная энергия. Остановился у панели: та еще задачка… Каждый отсек имел врезанное окошко с манипуляторным периметром, через которое производились ремонтные работы в случае поломки на текущем участке. Поломки энергоблоков случались довольно часто — это я тоже знал, поэтому панелью пользовались довольно активно. Но нужно было знать код, чтобы отворить окошко, а данную информацию в штабе нам не предоставили.

Повернулся к мальцу, который смотрел на меня, смотрел и смотрел:

— Может, ты знаешь, как открыть эту штуку?

Молчит. Слезы уже подсохли на бледных вспухших щеках, было так светло, что можно было рассмотреть синие реки маленьких вен под тонкой кожей. Ответа я и не ждал, спросил, скорее, для собственного вразумления. Что поможет открыть замок? Верный код? Его можно достать у дроида, которого я застрелил на первом этаже. Вполне возможно, он следил за системой, пока «Венет» собирал подкрепление и взламывал «Скайблок». Вот только вероятность этого была крайне мала, как и то, что я смогу добыть что-то из уничтоженного мыслящего центра. Я — не нейросеть, мозги у меня человеческие, да и ломка не позволяла делать расчёты один к четырем тысячам, как это делал «Венет». Признаться, и до нее я больше был гуманитарием… Вероятность успеха стремилась к нулю, а вероятности того, что я снова смогу подняться и вовсе не существовало. Я потратил все силы на рывок к финишу, возвращения тут не предусматривалось. Может, среди заложников есть инженер, который обслуживал энергоблок? Быть может, не все здесь было заполонено роботами? Быть может…

«У нас случилась не очень приятная беседа, — осенило меня. — Даже если бы мы очень мило поболтали, «Венет» все равно бы сменил текущие коды».